Я моментально нахмурилась:
– Душу мою вы не получите.
Его хриплый смех мурашками растекся по моему телу.
– Ты думаешь, я буду требовать твою душу за такую ничтожную вещь? Нет, Аселайн, ставки в этой игре должны быть равны. Твоя душа на одной чаше весов, а на другой… – неожиданно он заколебался.
– Что на другой? – мое нетерпение достигло предела. Всякий раз наши беседы с дьяволом казались мне балансированием на краю бездны – никогда нельзя было предугадать, чем обернется каждый новый вопрос: движением назад или же шагом в пропасть. Но в этом негласном противостоянии заключалась своя, особая магия – я не могла отрицать, что в подобные минуты забывала обо всем на свете, с головой погружаясь в хитросплетение произнесенных слов и невысказанных намеков.
– То, ради чего ты действительно будешь готова поставить на кон собственную душу, – неожиданно голос прозвучал совсем серьезно – так, словно дьяволу надоело играть со мной в прежние игры, и он вновь вернулся к своей первоначальной цели.
Почувствовав мое разочарование, мужчина продолжил прерванную тему:
– Думаю, ты уже убедилась, что сегодня ставки будут незначительны. Можно сказать, мы с тобой только начинаем первую партию нашей игры. Поэтому взамен интересующей тебя информации я попрошу всего лишь малость.
То, каким образом он произнес слово «игра» - словно речь шла о вполне обыденных вещах, а не о моей душе и в конечном итоге жизни, заставило меня невыносимо остро вновь осознать, какой наперед неравный, обреченный с самого начала поединок предстоит. Не я выбирала себе соперника, но отказаться от этой игры у меня не было права.
«В конце концов, у каждой пешки есть шанс стать ферзем» – мысленно напомнила себе, и, точно бросаясь в омут с головой, произнесла:
– Хорошо, пусть будет по-вашему. Итак, что вы желаете получить взамен?
Он неслышно улыбнулся своей первой победе – я почувствовала это неким шестым чувством, ощутила так, словно он находился совсем близко.
– Просто признай, что ты скучала.
– Простите? – я распахнула глаза в изумлении, успев только подумать, как же все-таки повезло, что до сих пор никто не потревожил мое одиночество.
– Признай, что успела соскучиться по моему обществу, – шепнул голос возмутительные слова, и я почувствовала, как побежали мурашки по шее – словно вовсе не легкое дуновение ветра, а дыхание дьявола приятно ласкало разгоряченную кожу.
Я только открыла рот, намереваясь поставить на место чересчур осмелевшего повелителя тьмы, как тот, моментально почувствовав перемены в моем настроении, поспешил напомнить:
– Ну же, Аселайн, ты ведь, кажется, желала узнать, что на самом деле привело во дворец ту, по черную душу которой давно уже пылают костры святой инквизиции?
К сожалению, к этому моменту в моей собственной душе вовсю полыхало пламя любопытства, и справиться с ним самостоятельно уже не представлялось возможным. Поэтому я с легким вздохом произнесла, признавая поражение:
– Ну хорошо. Да, я… вспоминала о Вас. Но лишь раз или два, – с нарочитой небрежностью торопливо добавила спустя мгновение, чтобы он, чего доброго, не подумал, что я всерьез скучала по нему.
Голос мягко расхохотался ничуть не обидным бархатным смехом:
– Ты превзошла самые смелые ожидания, девочка моя. В ответ позволь признаться, что я тоже вспоминал о тебе. Начиная с той минуты, как ты меня покинула.
Это новое обращение не укрылось от моего внимания. Я моментально насторожилась, и то предательское чувство легкости, что исподволь успело прокрасться в душу во время нашей беседы, было с позором изгнано прочь.
– Ну, так что? – с небольшим вызовом в голосе, больше стремясь скрыть собственное смущение, произнесла я. – Вы обещали в ответ рассказать мне о ведьме.
– Спрашивай, – милостиво разрешил голос.
– Какая связь между появлением ведьмы в замке короля и мной?
– Самая что ни на есть прямая.
– То есть? – мне прекрасно удавался сухой тон. По-крайней мере, я очень хотела в это верить.