Не стало бы немцев первого и второго сорта (партайгеноссе и фольксгеноссе), а были бы толь-ко немцы! Как в окопах — только солдаты. Но такое озарение не национал-социалистично и пото-му нереально. Вследствие чего судьба гонит нас вперед.
В подтверждение этого приведу несколько высказываний из народа:
Майор Г. 7 сентября 1939: Через шесть дней война будет закончена.
Х: На Западном фронте французские солдаты выставили на колышках таблички с надписью: «Мы не стреляем».
Эсэсовец Вольф спрашивает Хека: Приветствует ли ваш инспектор людей по утрам возгласом «Хайль Гитлер!»?
Фрау Анна Шт.: Это действительно великое, чудесное время!
Садовник В.: Муссолини приберет к рукам Суэцкий канал, Тунис и Корсику.
Различные мероприятия:
полное постоянное затемнение;
кладбищенская тишина на улицах по вечерам, с 20.09.39 в это время запрещается движение автотранспорта;
намеренное слушание зарубежных приемников карается каторжными работами или смертной казнью.
13 сентября 1939
Кого бы ты ни встретил в последние дни, непременно услышишь вопрос: «Как вы оцениваете обстановку?» Конечно, необходимо соблюдать величайшую осторожность. Откровенные высказывания возможны только в очень узком кругу, среди верных друзей. Сохранивших ясное видение вещей крайне мало. Во всяком случае здесь, в сельской местности. Оазис в нац. — соц. пустыне. Оптимизма, царившего в первые дни, слегка поубавилось, однако население слишком охотно верит во все, чего оно себе желает, то есть в скорое победное окончание войны. Я там и сям добавляю капельку сомнения, напоминаю о войне 1914 года, она тоже должна была закончиться через шесть недель. Вера в чудеса исключительно сильна. За шесть лет нац. — соц. пропаганда совсем одурманила народ. Невероятно, но, к сожалению, факт.
На вокзале, здесь у нас, в Лаубахе, В. говорит мне: «Надеюсь, фюрер положит Францию на лопатки». Блокада со стороны англичан приводит его в ярость. Война есть война, возражаю я, Германия ведь ответила тем, что бросила в бой массу подводных лодок. Но у нас мало кто обладает чувством справедливости. У немцев это слабое место.
Вот, например, некий господин разглагольствует по мюнхенскому радио о зверствах англичан в войне против буров. Неужели он никогда не слыхал, что в стеклянном доме не следует бросаться камнями? Отчего ему не жаль тех, кто томится в немецких концлагерях, кто стал жертвой нац. — соц. ненависти и кровожадности в условиях мира и спокойствия? Даже за безобидное высказывание туда бросали и фольксгеноссе. А сколько было застрелено «при попытке к бегству»? Может, этот идиот ничего не слыхал и о тех днях в ноябре 38-го, когда были разрушены все синагоги?..
14 сентября 1939
В течение нескольких дней в Л<аубахе> квартировали расчеты двух батарей тяжелой артиллерии. Прибыв сюда из Ландсберга{12}, не упускали случая подчеркнуть, — конечно же, по приказу, — что родом они из Ландсхута. Валяли дурака! Когда уходили, лица у некоторых были весьма серьезными. Душевного подъема не заметил. Худой знак!
Разговор с д-ром Хемайером свидетельствует о полном совпадении наших взглядов. Почему таких людей меньше, чем хотелось бы[60]?
Злой рок довлеет над нашим бедным, достойным сожаления Отечеством. Его лучшие люди живут как отшельники, а всей полнотой власти наслаждаются подлые палачи!
14 сентября 1939
Преторианцы держатся в тени (например, Вольф, Дирлам){13} и наблюдают за поведением порядочных немцев. Тьфу.
Тот факт, что вражеские самолеты свободно летали над Германией и сбрасывали листовки, несколько удивил население, которому днем и ночью говорят, что ни один самолет врага не пересечет границу рейха. С моей точки зрения, слух о вражеских самолетах может иметь только один смысл: недалеким немцам хотят внушить, что это были вовсе не самолеты врага, а машины предателей. Однако Герман Геринг в обращении к нации в первых числах сентября сказал, что именно англичане сбрасывали листовки на немецкой территории. Ничего страшного: народ столь забывчив, что можно творить и говорить что душе угодно.
Поведение Франции и Англии в военном отношении ничуть не способствует тому, чтобы поколебать уверенность нац. — соц. партийцев в победе.
60
После войны, летом 1945 г., д-р Хемайер писал Фридриху Кельнеру: «Я думаю, в случае победы коричневой чумы наша участь была бы предрешена, и, наверное, поэтому мы не предавались никаким иллюзиям».