Наконец, мне удалось заинтересовать дневником редактора газеты «Кроникл». 21 февраля 1993 года в своем воскресном журнальном выпуске издание опубликовало четырехстраничную передовицу — с фотографиями дневниковых страниц и снимка-ми моих деда и бабушки. Заголовок сообщал, что в дневнике «могут быть параллели с сегодняшней Германией». Я отправил экземпляры в недавно построенный национальный Мемориальный музей Холокоста в Вашингтоне и в музей Яд Вашем в Иерусалиме. Я был уверен, что на фоне наметившихся тенденций антисемитизма и отрицания Холокоста эти учреждения помогут мне расшифровать дневник и опубликовать его. Их хранители воодушевились мыслью, что дневник можно включить в музейное собрание, и откликнулись быстро, но не гарантировали публикацию.
Я отправил статью киноактеру и продюсеру Кирку Дугласу с вопросом, не хочет ли он сделать документальный фильм. Ответ был положительным: «Согласен с вами — следует познакомить мир с содержанием этого дневника», — написал он 2 апреля 1993 года. Но вместе с Майклом Беренбаумом, директором Музея Холокоста в Вашингтоне, Дуглас стал уговаривать меня передать дневник музею. 21 апреля он написал: «Я с интересом продолжу знакомство с этим дневником, когда он окажется в Вашингтоне». Звучало заманчиво. Казалось бы — вот достойный способ снять с себя груз ответственности: предать написанное заботам влиятельного учреждения и легендарной личности. Но музей успел отклонить мою просьбу о публикации дневника, а голливудские продюсеры часто годами держат сценарии и проекты, а потом бросают их. Вышло так, что мистер Дуглас перенес инсульт, и ему пришлось резко снизить нагрузку. Прими я его условия, записи Фридриха Кельнера, его предостережения, обращенные к новым поколениям, были бы преданы забвению среди десятков тысяч других неопубликованных документов в музейном архиве.
Одиннадцатого сентября 2001 года Америка получила страшное напоминание о Пирл Харбор. Я напряг все силы, чтобы завершить расшифровку и собрать необходимую информацию для биографии. Армейские документы моего отца пришли с комментарием, поясняющим, что многие из них пострадали или были уничтожены во время большого пожара в Национальном центре кадровой документации в Сент-Луисе в 1973 году[13]. То, что осталось от отцовского досье (на фотокопиях видны обгоревшие края), говорило о его двуличии и других нелучших качествах: разжалован из сержантов в рядовые, обкрадывал товарищей, самовольно оставлял пост. Двадцатистраничный отчет ФБР оказался весьма полезен подробностями о его передвижениях по Америке с 1935 по 1943 год. Я также предпринял поиски, чтобы поговорить с Урсулой Кронбергер, молодой женщиной, которая встретилась мне на вокзале в 1960 году и помогла добраться до деда и бабушки, и с Эльзе Гросс, прислугой, работавшей у судьи в Лаубахе и хорошо их знавшей, — она теперь жила в Балтиморе. В Сан-Диего жил Джон Петер Абт — ему мои дед и бабушка помогли благополучно уехать из Германии девятимесячным младенцем вместе с родителями. Я возобновил переписку с Людвигом Хеком и другими жителями Лаубаха; написал родственникам — Вейглам, Пройссам и Кельнерам в Германии, Швейцарии и Швеции. Небольшой биографический очерк, который я планировал, обрастал подробностями.
Справиться с препятствиями, мешавшими напечатать дневник, удалось, только когда я отправил свое описание и множество расшифрованных страниц американскому лидеру, который во время Второй мировой войны пилотировал боевые самолеты, а пятьдесят лет спустя, став президентом США, собрал международную военную коалицию за восстановление суверенитета Кувейта. Джордж Герберт Уокер Буш понял, что глубокие наблюдения, изложенные в дневнике, нужно сделать достоянием общественности. В апреле и мае 2005 года дневник Фридриха Кельнера и связанные с ним памятные экспонаты были выставлены в ротонде Президентской библиотеки Джорджа Буша-старшего и в музее Колледж Стейшен в штате Техас по случаю шестидесятой годовщины со Дня Победы во Второй мировой войне.
Сообщения об этой выставке дали начало сотрудничеству с группой, занимавшейся литературой о Холокосте при Гиссенском университете, задача была — завершить подготовку текста на современном немецком языке, провести необходимые исследования и найти финансирование для публикации. Я предложил участникам группы побеседовать с восьмидесятипятилетним Людвигом Хеком, исполнителем завещания моего деда. Во время этого интервью оказалось, что у Хека хранится недостающая дневниковая тетрадь и некоторые довоенные записи, — он сказал, что получил их от моего деда незадолго до его кончины. На многие возникшие вопросы ответить он не смог: кто вернул украденное в последние дни жизни Фридриха, когда состояние здоровья уже не позволило ему связаться со мной; что стало с основной частью довоенных записей и недостающими страницами дневника; почему не все бумаги отправили мне в 1970-м или хотя бы в 1976 году, спустя шесть лет, когда я дождался остальных материалов, — или в последующие десятилетия — и почему тетрадь и записи не упоминаются в подробной девятистраничной описи имущества деда, которую подготовил Хек, а проверил и подписал Эрвин Гангльбергер (сын моей тетушки Кэте и, соответственно, пасынок ее спутника, Вилли Вебера, укравшего документы)?
13
Military Personnel Records, St. Louis, Missouri, Fred William Kellner, Army Serial Number 31407827.