Морфология и семиотика сплошных сред не разработаны.
Этому сплошному многообразию присуща окрестностность. Все осмысленные характеристики ландшафта осмыслены только для места ненулевых размеров, даже в идеализации несводимого к точке. Плотность населения или биомассы характеризует некоторую площадь, место. Равно доминирующая порода деревьев, этническая группа, тип растительности, тип расселения не может быть реализован и быть мыслим для точки. Аналогия — отношение макроскопических и микроскопических параметров в физике. Первые, такие как температура воздуха, требуют некоторого размера, поскольку температура — осредненная мера скорости движения ансамбля молекул, имеющего размер. Отдельная молекула тоже неточечна, но на макроскопическом уровне размер занимаемого ею пространства может быть представлен как точечный, если пренебречь квантово-механическими эффектами; молекула не имеет признака «температура». Физические явления сплошных сред, например изучаемых в гидроаэромеханике имеют макроскопические и микроскопические параметры. Ландшафт не микроскопичен — любая порция ландшафта макроскопична, микроскопические признаки неосмысленны.
Окрестность — не контур, не ячейка, не тело; это место, где ландшафт сам себя являет; феноменология, а не геометрия. Бессмысленно вопрошать или утверждать о форме и границах этих окрестностей, но осмысленно об их размерах. Если окрестности в исследовании превращаются в площадки описания, тогда они получают форму и границы, возникает и задача оптимального их конструирования и размещения, репрезентативной их сети.
Множество окрестностей для реальной территории бесконечно и не счетно. Прямо противоположная точка зрения отождествляет окрестности с минимальными ареалами; тогда множество окрестностей конечно. Здесь в понимании (постулировании?) морфологии ландшафта семиотически текстовая («минимальный ландшафт»[4] как буква/слово) и биологическая (как клетка) парадигмы неосознанно объединяются. Если принятие «парадигмы кирпичиков» исключает проблему окрестностей, то принятие окрестностей не ведет к принятию более конкретных допущений о морфологии ландшафтного пространства и потому предпочтительнее.
Уподобление морфологии ландшафта клеточно-тканевой структуре организма очень привлекательно, но в целом неправомерно, поскольку в ландшафте нет гомолога клетки не просто как условно выделяемого блока невысокой целостности (этого сколько угодно), а как самостоятельной высокоорганизованной связанной интегрированной отдельности с выраженными естественными границами. Но особые типы таких ландшафтов существуют — см. советское пространство с его отчетливо отдельными административными регионами [Каганский 2001а].
Выше шла речь об атрибутивности масштаба не только для исследования ландшафта, но и для его существования. Такие телесные элементы ландшафта, как отдельные кристаллы, листья, гвозди, горошинки перца (очевидно, дискретные), непосредственно не входят в ландшафт в силу того, что они существуют в масштабе, нерелевантном ландшафту.
Но имеющие площадь скопления горных пород, леса, промышленные зоны, селитьба — входят. Поясним это важное обстоятельство остраняющим примером. Кастрюля бульона, тарелка бульона, ложка бульона и капля бульона имеют атрибут «вкус» и представляют разные порции этого блюда, но для отдельных молекул супа этот признак бессмыслен. Ландшафт всегда представлен неточечными порциями. Текст также всегда представлен и считывается порциями. Аналог вкуса — смысл, разный для разных порций ландшафта в разных масштабах.
Для разных явлений размеры порций различаются иногда на порядки; иногда порции операционализированы — например, площадки описания растительности различны для разных ее типов Для микроорганизмов достаточно 10–4м2, растительности с древесным ярусом 104 м2, расселения людей 107 м2. (Для понимания разных слоев содержания текста необходимы порции разных размеров.) Здесь правомерно говорить о контекстах, памятуя, что смысл фрагмента текста различается при переходе от контекста к контексту. Само значение признаков ландшафта (как по количественной, так и по качественной шкале) существенно зависит от размера порций. В природном ландшафте упоминавшиеся природные зоны «проступают» лишь при огромных визуально-картографически и эмпирически данных порциях, как и типы и районы городского расселения. Эквивалентно содержательно — но не логически — утверждение о заданности феномена лишь в определенном масштабе. В строго сциентистском подходе истинное значение признака должно быть инвариантно размеру порции; размер порции жестко производен от процедуры измерения, от которой не должно зависеть истинное значение. Если это так, то для текста истинным смыслом будет смысл, вообще не зависимый от контекста и его размера — но это абсурд. Тогда ландшафт и текст масштабно не инвариантны, контекстуально не свободны. Даже однородный ландшафт масштабно неинвариантен.
4
В российском природном ландшафтоведении есть элементарная минимальная неделимая единица, фация, размером 102 — 105 м2; все районы «собраны» многоступенчатым объединением фаций. Студенты-ландшафтоведы «в поле» должны прутиком прочертить точную границу огромных природных стран, исходя из многоуровневого вложения и наличия базовой дискретной единицы.