- Стой, - она услышала шипение, потом оказалась на спине с широко раздвинутыми ногами. У Оси были длинные пальцы и, конечно, толще Симиных, поэтому два его пальца, зашедших сразу, произвели на девушку эффект взорвавшейся ядерной бомбы.
Она помнила, что вскрикнула, когда её стала поглощать волна удовольствия, которую он продлевал и продлевал, проводя большим пальцем по клитора или медленно входя и выходя двумя пальцами... В это же время он целовал поочерёдно её губы, проводил губами по шее, ключице, груди, прикусывая сосок.
Приходя в себя, Сима увидела, что Ося тяжело дышит, он был без рубашки, на груди виднелся пот. Аккуратно извлекая пальцы, потому что плоть была ещё слишком чувствительна, он свёл ноги Симы вместе, подержал ещё немного руку у неё между ног, словно успокаивая, а потом поцеловал - осторожно, словно боясь спугнуть или извиняясь за что-то... Пока Сима приходила в себя он шепнул:
- Я сейчас, - и вышел из комнаты.
Постепенно реальность стала возвращаться к ней, дыхание восстанавливаться, она поняла, что получила свой подарок на день рождения, встав, поправив платье, она сходила на кухню, чтобы набрать воды в вазу для роз.
Услышав шум воды в ванной комнате, она остановилась. Вспомнила всё до конца. И, быстро собравшись, вышла за дверь.
На улице было холодно, она не пошла обычным путём, направилась в другую сторону, игнорируя телефонные звонки, пойманная попутка быстро привезла её домой, ждавшая или звонка, или её саму, мама расплатилась с таксистом, и Сима тихо прошла в комнату, обещая рассказать всё завтра.
Рассказать, как набросилась на своего друга, какой была дурой, и что он остался в ванной комнате отмывать руки мылом с антисептиком, после неё. Как в прошлый раз.
На следующий день она написала СМС Осе, что с ней всё нормально и не надо её искать или звонить, и отключила телефон, приобретя новую сим-карту.
Чувство острой потери боролось в ней со стыдом и отвращением к самой себе. Она - всего лишь ходячий сосуд самого опасного вируса человечества. Ося, проявив обычную человеческую заботу, был вовсе не обязан терпеть её выходки... она точно помнила его просьбы остановиться.
«Сима, пожалуйста, остановись» - звенела в голове.
Насколько же она была противна, неприятна и глупа, что могла подумать... Он всего лишь проявлял заботу. Как Сима проявляет заботу и участие, ходя каждую неделю в детский дом, просто чтобы поиграть с детьми. Заведующая сразу её предупредила, чтобы она никого не выделяла и старалась не привязываться, дети это ощущают и потом очень страдают, когда приходящий перестаёт появляться, а так происходит почти всегда...
- Могу я поговорить с тобой, Сима? - Ося возник перед ней неожиданно, прямо в кабинете истории, на перемене.
Маленькая девушка стояла, закрывшись двумя руками, смотря исподлобья, на ней были привычные джинсы и футболка. На ногах сменная обувь - конечно, кеды.
- Что тебе?
- Почему ты убежала? Что случилось?
- Ты знаешь, - слезы невольно накатывали, но она упрямо их прятала.
- Возможно, знаю, а возможно - нет, скажи мне свою версию.
- Отстань, - она повернулась, чтобы выйти.
Она выглядела очень упрямой, очень маленькой и храброй. Волосы она попыталась убрать невидимками, и, освободившись, концы, словно назло, вились ещё больше. Услышав звонок, она села на своё место.
- Я буду ждать тебя, - он показал на дверь.
- Тебя выгонят.
- Это вряд ли, я напросился читать лекцию о здоровом образе жизни первокурсницам, так что я лицо официальное...
Она вышла с ним, проигнорировав педагога.
- Я благодарна тебе за заботу, за человеческое участи, за то, что ты столько мне помогал и со мной возился, и за то, что вытащил меня тогда из-под грузовика, но я больше не нуждаюсь в этом, спасибо.
- То есть?
- Ты хотел, чтобы я жила нормальной жизнью, я живу. Хожу в колледж, решила поступать в институт, на коррекционную педагогику, даже заручилась поддержкой папы, если не получится на бюджет - он оплатит... Понимаешь, я не знаю, что будет дальше, но я и не хочу знать... я хочу жить. Здесь и сейчас, насколько позволяют обстоятельства.
- И я мешаю осуществлению твоих планов?
- Нет, мне мешает твоя жалость.
- Жалость...
- Да, я не хочу... не хочу, чтобы ты целовал меня из жалости... понимаешь? И всё остальное тоже, а сам потом руки бежишь мыть! Сразу, антибактериальным мылом, - она просто выплюнула на него, словно сама проглотила это мыло.
- Какое мыло? Какие руки? У тебя галлюцинации?
- Нет у меня галлюцинаций, и мне противно от твоей брезгливости!
- Какая брезгливость, я врач, такого слова нет в моем лексиконе.
- И что? Ты брезгуешь... а потом сразу бежишь мыть руки, интересно, ты потом и рот дезенфицируешь? Мирамистином там... Или чем?! - они уже стояли на крыльце, и она говорила громко, собираясь уйти. - Ты... да ты почти сразу вскочил и мыться! Да, я заразная! Но не надо, не надо, не надо мне вот тааак напоминать. Это больно! То, что тебе благотворительность - мне боль, я как ребёнок, который привязался, а взрослый больше не пришёл...
- Сима, я не хожу после тебя мыть руки...
- Ходишь. Мне не приснилось. Как и то, что ты умолял меня остановиться и, в конце концов, тебе пришлось руками меня...
- Твою мать, - он чертыхнулся ещё, про себя. - Я просил тебя остановиться, просто умолял, да! Мне нужно было время, понимаешь? Ты тёрлась об меня весь вечер, как безумная. Я был уверен, что всё будет... именно в этот день, не знаю, почему я решил, что именно в этот. А ты пришла в этом платье, но почему, почему не в джинсах? Словно мне мало твоего вечно отсутствующего лифчика...
- Лифч...
- Сима, так случилось, что ты игнорируешь эту часть женского гардероба, и иногда это офигеть как заметно, как в кафе, там было холодно... а ты в светлой футболке. И как в платье, когда... ты не останавливалась Сима, ты совсем не останавливалась, как с ума сошла, я пытался придержать тебя... но... что я мог?
- Вот о чём я и говорю, пытался придержать!
- Сиииима, я бы кончил ещё до того, как... блядь, да я бы просто в штаны кончил, что я и сделал, собственно... Мне нужно было полминуты, просто перевести дух, полминуты... Ты себя видела в такие моменты? А я вот увидел... ты бесподобна, я никогда не видел таких красивых женщин... я просил о полминуточке, у меня давно не было, но ты стонала, тёрлась, ёрзала, ты просто и секунды мне не дала... это сложно контролировать, я хотел тебя, хочу... Прости, наверное, всё, что я могу сказать - я встал, чтобы смыть то, что приключилось. И мыло в нашей ванной только одно... я и перед обедом им мою руки, и ты тоже, не замечала?
- Нет, - она так и стояла поодаль, держа руки в замке, закрываясь, не веря.
- Сима, ну что мне сказать, чтобы ты поверила мне... Я догадываюсь, что ты, возможно, не очень понимаешь в мужской физиологии, но ты сама видела, в руках держала... ты ощущала, что я хочу тебя. Я не брезгую тобой, не боюсь заразиться, ничего из того, что ты себе напридумывала. Просто у меня давно не было женщины, а твои футболки в отсутствии лифчика ничуть не упрощали мне жизнь... Я понимаю, как это звучит. Вообще-то, не такой я и озабоченный, и могу контролировать процесс, но ты меня добила, этот раз меня добил...
- Давно не было? - Сима не спрашивала про его отношения с девушками, сначала это казалось неуместным, а потом она боялась услышать ответ.
- Я не стану тебе врать, последний раз - через пару недель после твоего отъезда, на этом всё.