— Тише, мой маленький, — сказала она. — Тссс…
Когда она села и принялась развязывать свое платье, Нед отвел глаза.
— Миледи, я… Ну… Я, наверное, пойду, — пробормотал он.
Кейтилин замерла, озадаченно посмотрев на него.
— Вам не надо это делать, — сказала она. — Это ваш сын, а я собираюсь просто покормить его. Кроме того, мне кажется, что мою грудь вы уже видели до этого, милорд, — лукаво добавила она.
Нед посмотрел на нее, не зная, что ему следует ответить, но не сдвинулся в итоге с места. Кейтилин приложила Робба к своей груди, после чего малыш сразу же перестал плакать, а Нед, замерев, наблюдал за ними обоими. Он видел ранее, как Вилла кормила Джона, но сейчас все было иначе. Ему неожиданно захотелось подойти и прикоснуться к своему сыну. Кейтилин была полностью занята ребенком, чему Нед в глубине души был рад сейчас, поскольку подозревал, что выражение его лица сейчас было далеко от того, которое полагалось лорду.
Когда Робб закончил, Кейтилин усадила его к себе на колени, завязывая обратно свое платье.
— Вы хотите подержать его? — спросила она через какое-то время. — Не долго, он скоро уснет. Он всегда засыпает, после того, как поест.
Нед кивнул. Кейтилин передала ему ребенка, и он взял малыша, пытаясь не выглядеть совсем уж неловким. Его лицо растянулось в улыбке, и Нед почувствовал, как у него вновь защемило сердце.
— Да, конечно.
Робб быстро задремал у него в руках, и Кейтилин встала рядом с Недом, касаясь его плечом и стоя молча так какое-то время, пока Нед не заговорил снова.
— Хотите, я покажу вам детскую и ваши покои?
— Это было бы отлично, — улыбнулась ему Кейтилин.
Он передал Робба обратно жене, и повел ее через замок к комнатам, расположенным рядом с его собственной. Нед полагал, что сделал правильный выбор, поскольку стены там прогревались от горячих источников, так что Кейтилин там будет тепло и уютно. Они уже практически дошли до нужной комнаты, когда все и случилось. Позднее, Нед признавался сам себе, что все могло быть и хуже, но не намного…
Он поднял руку, касаясь дверной ручки, когда из-за угла в коридор вышла Вилла, держащая Джона на руках. Малыш, как обычно, молчал, но Вилла что-то говорила ему со своим мягким дорнийским акцентом. Проходя мимо Неда и Кейтилин, она ничего не сказала, лишь кивнув им, а затем исчезла столь же быстро, как и появилась.
Повисла тишина, напряженная и неловкая. Нед чувствовал, как внутри него все словно замерло. Кейтилин не двигалась, ее лицо словно окаменело.
— Кто это, милорд? — спросила она слегка дрогнувшим голосом.
Нед почувствовал укол вины от ее волнения, но, сглотнув, собрался с силами.
— Это был Джон, — коротко сказал он. — Мой другой сын вместе со своей кормилицей.
— Ваш…другой сын?
— Да, миледи.
После этих слов лицо Кейтилин потемнело, и она крепче прижала к себе Робба.
— Бастард?
— Да.
— Но почему он не со своей матерью?
Нед подумал о Лианне, вновь чувствуя боль от утраты. Он отвел глаза в сторону, стараясь сохранять спокойствие.
— Это невозможно, — сказал он.
— Но вы привезли его сюда?
Она была в шоке, и Нед прекрасно понимал, почему. Лорды, которые признавали своих детей-бастардов, были редкостью в Семи Королевствах, а о тех, кто забирал их в свои дома — и вовсе редко можно было услышать. В основном, бастарды были в лучшем случае лишь осведомлены о своем происхождении и пристроены, в худшем же их просто полностью игнорировали, или же даже не знали об их существовании.
— Сюда, к вашему законнорожденному сыну? — продолжила Кейтилин.
Нед подумал, что не может ей позволить и дальше задавать ему вопросы. Это был решающий момент, он должен был прекратить все это и не важно, сколько боли это может принести ему. Мысленно попросив прощения у богов, он тяжело вздохнул.
— Да, именно так. Джон от моей крови, и он будет расти здесь, в Винтерфелле. И не просите меня изменить мое мнение, я не передумаю, ни ради вас, ни ради кого-либо другого, — твердо сказал Нед, распахивая двери в покои. — Вот тут ваши комнаты, миледи, — отстраненно добавил он. — Надеюсь, что вам здесь будет уютно. Если вам что-то потребуется, пожалуйста, скажите мне, и я сделаю все, что будет в моих силах.
С этими словами он развернулся и ушел прочь, спустившись вниз и выходя из замка. Нед шел, не останавливаясь, до тех пор, пока не оказался перед сердце-древом, где рухнул на колени, чувствуя как разрывается от боли его сердце. Закрыв глаза, он стал молиться, прося прощение за все.
========== Глава 37. Кейтилин - Любви достаточно для любой женщины ==========
Понадобился практически год, проведенный в Винтерфелле, прежде чем Кейтилин позволила себе вновь поверить своему мужу. Но даже при всем этом она не могла сказать, что была несчастна. Нет, скорее наоборот. Эддард Старк может и не был ее идеалом, но он был добр, благороден и милосерден, а большего она и не желала. Он построил для нее септу, окружил вниманием их сына, и всячески давал ей понять, что она — леди Винтерфелла. Иногда ей даже казалось, что Эддард ее балует.
Но, несмотря на это все, Кейтилин чувствовала, словно она едва знает этого человека, за которого вышла замуж.
Он часто был отстраненным, замкнутым, а порой и холодным. Их беседы обычно не выходили за грани простой вежливости, и даже когда Нед улыбался и смеялся вместе с их сыном, Кейтилин чувствовала какую-то мрачность, скрытую под этой радостью. Он часами пропадал в богороще, молясь старым богам, веры к которым придерживался, и пытался свыкнуться со своей новой ролью лорда Винтерфелла и Хранителя Севера, много сил вкладывая в то, чтобы добиться поддержки и доверия своих знаменосцев. Когда же Нед приходил в ее покои, то всегда был нежен, но никогда не оставался на ночь, уходя задолго до рассвета. Кейтилин часто думала, не считает ли он, что она ненавидит его, и поэтому отгораживается этой стеной изо льда.
Бывали дни, когда она и в самом деле считала, что ненавидит мужа, в основном это было связано с сыном-бастардом, которого он привез с собой после войны. Джон Сноу был тихим ребенком, который редко плакал, и Кейтилин была рада этому, но это не останавливало Неда от того, чтобы стоять у него возле колыбели, наблюдая, как он спит, или же играть с ним и просто поводить время вместе, когда тот подрос. Можно было сказать, что муж обращался с ним совершенно так же, как и со своим законнорожденным сыном, Роббом, и это ранило Кейтилин. Ее так же угнетала та мысль, что Джон был копией своего отца, с вытянутым лицом и темными волосами, тогда как Робб был настоящий Талли, рыжий и голубоглазый. Кейтилин знала, что мужчины любят видеть свое отражение в сыновьях, и ей всегда хотелось знать, что же Нед думает на самом деле о своих двоих мальчиках.
И в тоже время, он постепенно оттаивал. Впервые это началось благодаря Роббу, который улыбался, когда отец взял его из колыбели, и разрыдался, когда его передали на руки матери. А потом Кейтилин увидела, как Нед, находясь наедине с сыном в детской, помогает тому сделать свои первые шаги. Постепенно она стала замечать и другие, совсем неприметные жесты, то, как Нед улыбается ей, сидя напротив, прикасается к ее спине, когда они вместе идут по коридору, смеется над ее шутками или задерживает свою руку на ее бедре под столом во время обеда.
Два года и восемь лун спустя их свадьбы, когда Кейтилин шла к мужу, чтобы рассказать ему, что беременна Сансой, она уже не сомневалась, что любит его. Но лишь когда Нед вернулся с войны во второй раз, только тогда она поняла окончательно, что он тоже любит ее.
Нед отсутствовал уже более одной луны, когда Кейтилин, беременная их третьим ребенком, почувствовала, что малыш внутри нее толкнулся с такой силой, что она согнулась пополам, роняя кувшин с водой, который держала в руках. Кувшин разбился, оставляя лужу на полу и намочив перед ее платья. Поморщившись, она попыталась выпрямиться, но едва Кейтилин это сделала, то почувствовала настолько резкую боль в боку, что вынуждена была схватиться за стену. Каждый вздох причинял ей боль, и она на мгновение закрыла глаза, тяжело дыша.