Теперь, после совместного с нею посещения журналистских сборищ, я знаю, что мода и спорт в журналистике — скопище бездарных людей. В этих отделах засилье невеж, прикомандированных сильными мира сего: родственники, любовники, любовницы, родственники любовниц и любовницы родственников. И еще, там на десяток душевных уродов в оболочке леди и джентльменов всегда найдется один болван, отдувающийся за всю эту публику перед редактором. За этих снобов, слоняющихся по чемпионатам и светским тусовкам, перемывающих косточки знаменитостям и друг другу.
С какой скоростью я улепетываю утром на работу и как тащусь вечером домой. Что ждет меня сегодня? Тоже самое, что и вчера. Демонстрация свежекупленных тряпок? Просмотр и разнос фотографий манекенщиц в журналах? Чтение нового варианта ее статьи о моде?…
Пожалуйста, я готов смотреть, слушать, внимать. Я целый день готовился к этой встрече. Я стоически перенесу этот вечер, также как и все другие вечера.
— Александро, дорогой, поговори со мной…
Только не это… О чем, дорогая? Солнце мое отмороженное, о чем мы можем говорить с тобой? Моя работа не интересна тебе. Мои увлечения, привычки — моветон, варварство, пережитки, плебейство… Мои друзья — серость на серости… Соседи — предел тупости… О моих родителях? Уволь… О твоей бедной мамочке, которой не довелось увидеть счастья своей дочери? Говорят, что ты на нее как две капли… Конечно, ее жаль, но… О тебе? Можно, но только оч-чень осторожно… Конечно, люблю… Ну, не плачь, пожалуйста… Счастье мое… Как ты могла подумать… Ты самая-самая… Только ты… Только с тобой… Только в тебе…
О твоем отце? Не говорим, хотя достойный мужчина… Да, об этой наглой массажистке говорить не будем… О твоих подругах? Да, я слушаю, очень интересно… Неужели таки купила?… Да, он подлец… Благородный с виду… А его мать… Да, слушаю… А отец казался человеком с душой… Да, она сама хороша… Да-да, именно выпендрилась, кичилась… Именно, по заслугам… Вот у нас по-другому… Да, ты идеальная жена… Да, как хорошо у тебя все получается…
У меня болит голова. Я иду в спальню, зная, что меня ждет еще одна кошмарная ночь. Когда-то я спал как убитый, здоровым сном здорового человека. Но у нее-то бессонница… Люси будит меня по десять раз за ночь, ласково уговаривая перестать храпеть. Я в тысячный раз прошу выгнать меня в другую комнату, но:
— Александро, я не смогу уснуть без тебя…
И я провожу ночь в каком-то бреду, вздрагивая, ворочаясь. Я боюсь заснуть. Ведь, это означает быть тут же разбуженным ею…
Тщетно пытаюсь вспомнить, о чем мы говорили с ней до свадьбы. Помню как первый раз притронулся к ней, когда мы танцевали. Помню, когда я поцеловал ее в первый раз в эту целомудренную щечку. Помню, как впервые осмелился представить ее в своих объятиях. Но о чем, о чем мы говорили эти восемь месяцев нашего знакомства? Не могло же желание убить во мне разум? Я ведь должен был знать, что мне предстоит не только спать с этой женщиной. Говорить, думать, спорить, принимать решения… Или я думал, что все сложится само собой, естественно, также просто, как у всех…
И вот результат. Она естественна, она в своей стихии. А я? Какого черта я терплю эту холодную, распоряжающуюся мною куклу? Hо что мне остается делать? Это сладкое слово — развод? Увы, только фига в кармане, только мечты, грезы, мираж в виде одинокого странника.
Люси ни за что не даст мне развода. Она не допускает даже самой мысли о разводе. Просто не понимает, как это пришло мне в голову.
— Александро, дорогой. Разве мы не счастливы?…
Наверное, Люси действительно счастлива. Наверное, это ее действительное представление о браке: получать удовольствие, терзая другого. Если она всю жизнь ждала этого момента, то, конечно, ни за что на свете не расстанется с такой возможностью.
Ее семья ее поддержит. Моя скорее всего тоже. Не поймут друзья, знакомые, сослуживцы. Не рассказывать же и в самом деле всем и вся, как Люси меня изводит, каждый день, каждый час, каждую минуту, из года в год…
Кто мне поверит? Она так красива, так внимательна и заботлива к гостям, к моим друзьям и знакомым. Как Люси преображается в присутствии посторонних. Играет с детьми, болтает с женщинами, волнует мужчин, прижимаясь ко мне — в ее глазах столько вселенской любви.
И все счастливы и спокойны за меня. Она и они счастливы. Все счастливы. Все, кроме меня. Или за счет меня? Или во мне? Как я устал.
— Александро, дорогой. Ты слишком много работаешь…
Это не работа изнуряет меня. Это наша с тобой совместная жизнь. А работа, работа — это единственное, что еще держит меня на плаву. Это мой спасательный круг. Когда я, обессиленный в волнах безбрежного семейного океана, готов пойти ко дну, я вспоминаю о работе, об этих десяти-двенадцати часах без тебя, Люси…