Может быть, дядя Жак был прав и я действительно неправильно подошла к делу. Я приехала во Францию навестить сестру, ведь многие так поступают, верно? Люди путешествуют туда и сюда в самые неподходящие времена. В прошлом году Анну тоже отпустили на две недели из школы, потому что она поехала на свадьбу своей двоюродной сестры в Австралию. А со мной ничего особенного ведь не произошло, верно? Пусть поездка оказалась довольно неожиданной и странноватой, ну и что? Разве нельзя вот так взять и уехать?
Мы поехали на метро в 3-й округ, и я испугалась, что тётя Бланш окажется экзотической птицей среди других пассажиров. Но на сиденьях по другую сторону прохода сидели два панка, чьи волосы были куда ярче и пестрее, чем тюрбан тёти Бланш. А войлочные тапочки дяди Жака вдруг показались вполне респектабельной обувью по сравнению с высокими белыми блестящими сапогами на платформе, которые были на женщине в необычайно коротком платье и со сливовой помадой на губах. Кроме того, мы явно находились в обычном большом городе, а не в каком-то жутком сказочном лесу или вроде того.
Конечно, даже здесь я видела пыль, просачивающуюся то тут, то там сквозь сиденья метро или капающую из портфеля бизнесмена, но до поры до времени делала вид, что ничего не замечаю, как почти все остальные.
Вместо этого я воспользовалась возможностью написать маме: «В Париже. Путешествие прошло необычно, но терпимо. До связи».
Как всегда, ответа дожидаться пришлось долго, потому что мама почти никогда не носила с собой мобильный телефон, занимаясь с Ларсом – так она защищала его от вредного излучения. Но сегодня, получив после получасового ожидания в ответ короткое «ОК», я разобиделась сильнее обычного. До сих пор не могла поверить, что мама вот так просто меня выставила. Даже объяснив, как долго я буду отсутствовать! К горлу подкатил комок.
– Знаешь, а поужинать мы ещё успеем, как ты считаешь? – прервал мои размышления дядя Жак.
Взглянув на свои наручные часы, я рассеянно кивнула. На самом деле, было только половина седьмого, так что всё наше путешествие из Берлина в Париж заняло чуть больше часа. Подумать только, прогулка по волнам…
Но вместо того чтобы снова вернуться к мыслям, которые я старательно гнала прочь, я сосредоточилась на том, чтобы вынести свой рюкзак из метро, подняться на эскалаторе и шагать вместе с Бланш и Жаком по лабиринту улиц и переулков.
Вскоре мы прошли мимо небольшого магазина овощей и фруктов и свернули за угол у киоска, на витринах которого все обложки журналов, конечно же, кричали о необъяснимых поломках башенных часов по всему миру – вот уже больше месяца повсюду, от большого города до самой отдалённой деревни, башенные часы опаздывали, останавливались или даже убегали на несколько минут назад. И до сих пор ни один часовщик не смог найти причину этого явления…
Наконец мы остановились перед гостиницей с осыпающейся штукатуркой на фасаде и выбеленным солнцем навесом над входом. На углу неоновыми буквами светилось название «Отель Пендулетт». Однако буква «Н» и обе буквы «Т» в нашей фамилии погасли, поэтому издалека прохожие видели «Отель Педуле».
Стеклянная вращающаяся дверь скребла по ковру неопределённого цвета. За дверью нас ждала стойка с золотым колокольчиком перед стеной, утыканной пронумерованными крючками для ключей. На стойке регистрации было пусто, но никто, казалось, не удивился.
Бланш на мгновение задумалась, а потом взяла один из ключей и протянула его мне. Брелок на нём был сделан из потёртого куска металла и весил, наверное, целый килограмм.
– Комната 32, – объявила она. – Я уверена, что тебе понравится. А теперь извините меня, я уже опаздываю. – Она исчезла за занавеской возле входа.
– Ох, – только и сказала я Жаку. – Я и не знала, что вы работаете в сфере туризма.
– Мы – нет. Это что-то вроде нашей семейной резиденции, – пояснил он. – Так что в сущности у нас просто много комнат для гостей. Кстати, ужин через полчаса, ты не против?
– Я только за.
– Хорошо.
Дядя Жак кивнул и протянул ко мне руку, покрытую пигментными пятнами. Кончиками пальцев он погладил меня по плечу. И снова, как будто это было само собой разумеющимся, он провёл по неровному шраму, спрятанному под свитером и уже восемь лет змеившемуся по моей коже, как след зубов опасного животного, от локтя до лопаток. Я всегда изо всех сил прятала этот шрам от чужих глаз, а если кто и замечал его, то в лучшем случае ехидно заявляла, что купила его на интернет-аукционе.
Но здесь было что-то другое.
Лёгким, как пёрышко, движением Жак пробежал по шипастому узору, как уже делал однажды днём.
– Располагайся как дома, ладно? – мягко сказал он. – Скоро ты всё поймёшь, обещаю.