Действительно, великие мира сего не ходят в кафе за углом. А тем более в дискотеку или читальный зал. В рестораны они тоже не ходят одни, чаще всего бывают окружены телохранителями и почти всегда женаты. Как к ним подступиться? Вот вопрос. Но, начиная с тридцати лет, я знаю, что заполучу любого мужчину, если пожелаю. А я желаю! Остальное — рухлядь! Выбрось ее за борт!
Я широко зеваю и блаженно вытягиваюсь. Давно уже не ласкаю себя, ничего путного не получится, я слишком утомлена, чтобы предаваться сладострастным грезам.
Тут звонит телефон.
Я вздрагиваю, сон как рукой сняло. Кто это, черт вожми, может быть? Нури? Упаси Господь! Откуда у него мой телефон? Я ему даже не давала своего точного адреса.
Неуверенно снимаю трубку. Это Нелли!
— Алло! Алло! Наконец я тебя поймала. Ты вообще не приходишь больше домой. Или я тебя разбудила?
— Нет, нет! Я еще не спала. Сколько времени у вас в Калифорнии?
— Восемь вечера. А в Париже?
— Шесть часов утра. Птицы уже поют.
— Как вечеринка?
— Посредственно. Я слишком долго пробыла там. Сама не знаю, почему.
Нелли смеется.
— Он хотя бы был красив?
— Красив-то да. А в остальном — сплошное разочарование.
— Четыре раза за десять минут? Я права? И еще был этим страшно горд?
Теперь моя очередь смеяться.
— Откуда ты знаешь?
— Дорогое дитя, я долго жила в Париже, и мимо арабов никто не проходит. Но утешься, не все такие. Тебе попался первобытный. Бывают получше. У меня когда-то был очень милый тунисец, отличный в постели. Правда, тот был не кондитером, а учителем.
— Почему вы расстались?
— Он был чересчур ревнивым. Но я не поэтому звоню. Послушай, Офелия, у тебя ведь есть опыт с масс-медиа. Ты уже была на телевидении? Я имею в виду перед камерой.
— Конечно. У меня ведь была собственная передача! Разве я тебе не рассказывала?
— Нет. Или я забыла. Во всяком случае, это весьма удачно. Ты волнуешься перед выступлением?
— Ни секунды. В тот момент, когда на меня направляют юпитеры, меня осеняют самые лучшие идеи.
— Отлично, девочка! У тебя есть желание слетать в июле в Лондон? На ток-шоу о способах похудения?! Вместо меня? Я бы сама с радостью полетела, но не могу сейчас вырваться.
— Конечно! С удовольствием! Если хочешь, хоть завтра. Или прямо сейчас.
Нелли хохочет.
— Сейчас ты еще недостаточно худа. В июле, детка! К тому времени все должно быть нормально. Но ты нужна действительно стройная, как тростинка, чтобы люди поверили в мою диету. Кстати, диета. Ты сегодня уже взвешивалась?
Бог ты мой, от волнения совсем забыла об этом.
— Еще нет, — говорю я смущенно, — подожди секунду, сейчас я это сделаю.
— Нет, это займет слишком много времени. Скажешь на следующей неделе или напиши. Ты все равно должна мне одно письмо. А как дела с рукописью?
— Нет проблем. Завтра вечером пошлю тебе две готовые главы. Получилось очень хорошо.
— Прилежная девочка. Я тоже не ленилась. На пути к тебе уже пятьдесят новых страниц. А теперь заканчиваваю разговор — я приглашена на ужин и должна еще переодеться. Пока, крошка! На той неделе опять позвоню. И не расстраивайся из-за сегодняшней ночи. Скоро наверняка появится кое-что получше!
Нелли вешает трубку, и я довольная иду в ванную. Перспектива выступления по телевидению, да еще в Лондоне, заглушает страх перед излишним весом, который сегодня покажут мои весы. Хлеб, вино, водка, финики, инжир, марципан и плюс полторы тарелки жирного кускуса — я вешу как минимум на два кило больше.
Но что это?
Смотрю на стрелку и не верю. Вчера утром я весила шестьдесят четыре килограмма, а сейчас не шестьдесят шесть или шестьдесят семь, а всего лишь шестьдесят три. Это, наверное, ошибка!
Схожу с весов, немного трясу их и аккуратно становлюсь снова — в самом деле! Шестьдесят три кило! Ура! Я вешу на целый килограмм меньше, чем вчера утром. Кто бы мог подумать?
Нелли все же не всеведуща! Арабы — не яд для фигуры, они очень даже полезны, потому что так разочаровывают, что от злости потом бежишь через пол-Парижа. И при этом худеешь!
Я с гордостью крупно вывожу 63 в своей таблице и, наконец, с радостью и облегчением ложусь спать. Я не навредила своей диете, я лечу в Лондон, выступаю по телевидению — и наверняка буду жить в отеле люкс. А на следующий день я не улечу сразу назад в Париж. Нет, я пойду в галерею Тейт к своим любимым художникам. А потом в Британский музей. И, наконец, к Диллонсу, в мой любимый книжный магазин. Если повезет, достану билеты в Ковент-Гарден или на какую-нибудь шекспировскую постановку в Олдвич-театре. Это будет грациозный праздник!
В полудреме еще решаю съездить в «Либертиз». Я предвкушаю удовольствие как ребенок!
И не подозревая о последствиях, которые еще будет иметь ночь с Нури, я блаженно засыпаю.
Следующий день начинается безобидно, зато заканчивается катастрофой. Случается нечто ужасное, без предупреждения и без малейшей вины с моей стороны.
Это обрушивается на меня, как гром среди ясного неба. Еще бы немного — и я обратилась бы в бегство, все бросив, покинула Париж, забыв о карьере и поставив на карту свое будущее. К счастью, я сильная, и до крайности не доходит. Но без преувеличения могу сказать, что в это майское воскресенье моя жизнь была направлена по другому руслу.
Я просыпаюсь в полдень от какого-то смутного беспокойства, и хотя шесть часов сна для меня слишком мало, решаю тут же встать и пойти за покупками. В Париже магазины открыты и по воскресеньям, за углом на площади Монж с утра бывает даже крестьянский рынок. Если я поспешу, то еще успею.
Через четверть часа я готова, длинные волосы заколоты, на ногах удобные туфли, в руках корзинка для покупок. Выхожу на теплое весеннее солнышко без плаща, шарфа и перчаток. На улицах полно народу, все легко одеты, и когда я вспоминаю, что дома у нас наверняка еще идет снег, я начинаю радостно мурлыкать себе под нос и представляю, что я на Ривьере. В самом деле, день начинается заманчиво!
В Париже просто невозможно грустить. Особенно, когда идешь покупать продукты. Ведь именно здесь начинается знаменитая французская культура питания. Продукты, которые в Новом Свете один раз в месяц наглухо заделанными в пластик, запаянными в консервные банки, засушенными или замороженными тащат из супермаркета, равнодушно закидывают в машину, равнодушно готовят и так же равнодушно поглощают, здесь покупают свежими и сочными и всегда столько, сколько нужно на два дня.