Незадолго до посадки он дает мне свою визитку со словами:
— Я давно не получал такого удовольствия от полета. Обязательно позвоните, когда снова будете в Лондоне.
Я обещаю и падаю духом. Не люблю визитных карточек. По мне так они означают конец. Если бы он действительно хотел увидеть меня вновь, он придумал бы что-нибудь конкретное, допустим: «На следующей неделе я прилетаю в Париж. У вас найдется для меня время в четверг вечером?» И тогда все было бы ясно. Я была бы для него чем-то большим, чем просто приятное дорожное знакомство.
Потом он отвозит меня в своем огромном бордовом, сверкающем хромом «ягуаре» к театру «Гринвуд», и, когда его шофер открывает для меня дверцу, мне жаль расставаться.
— Я действительно была бы рада снова увидеть вас, пока я в Европе, — лепечу я, в конце концов, и протягиваю ему руку, хотя это не принято в Европе. Он крепко жмет ее и улыбается.
— Большого успеха в вашем выступлении. С удовольствием посмотрю вас сегодня по телевизору.
— Большого успеха в политике. Когда начнется предвыборная кампания?
— Уже началась.
— Я буду болеть за вас.
— Спасибо! Мы будем стараться!
— Оревуар, Уинстон! И огромное спасибо! — Я говорю это по-французски! Так звучит интимней.
— Оревуар, Офелия!
Аристократический автомобиль бесшумно исчезает за ближайшим поворотом, и я чувствую себя несчастной, одинокой сиротой. Чуда все-таки не произошло.
Ну да ладно! Я не для того приехала сюда, чтобы влюбляться, а чтобы бороться для Нелли за Новую романтику. Да и к чему все это? Мужчина женат, живет в Лондоне, а мне скоро возвращаться в Канаду. К тому же ему предстоит предвыборная борьба, и у него не будет ни секунды свободного времени, чтобы вспомнить обо мне. Это ясно. А если он не думает обо мне, то и я не буду тратить на него время. Жизнь слишком коротка для этого.
Я поднимаю голову и решительно вхожу в дверь студии. Портье уже ждет меня.
— Вы опоздали, но еще как раз можно. — Он заметно нервничает, молча показывает мне путь наверх. Я легко взбегаю вверх по лестнице. Я приехала, чтобы развлекаться. Сегодня совсем особенный день, я уже говорила об этом. Меня ожидает масса интересных вещей.
И ни один мужчина на земле не сможет отравить мне эту радость! И уж тем более какой-то англичанин со слабым подбородком, страстным ртом и глазами с золотистыми искрами…
Телепередача имеет грандиозный успех, как для Нелли, так и для меня. Телевидение — это действительно моя стихия. Только на меня направляют юпитеры, жаркие и слепящие, как весь окружающий мир и нервозность куда-то пропадают. Невероятные вещи приходят мне на ум, и я высказываю их свободно и непринужденно, без запинки, как будто сижу уютно дома и пью чай. Только загораются огни, как я забываю все: камеры, присутствующих в студии и миллионы телезрителей, которые видят меня. Но уж того, что хочу сказать, не забываю никогда.
Я этому научилась в Канаде. Целый год у меня была собственная передача о книгах. Она мне доставляла огромную радость и с самого начала была жутко популярной. Два раза в месяц, вечером в пятницу, с девяти до десяти, я представляла новинки, брала интервью у писателей и приглашала специалистов порассуждать о темах, затронутых в книгах. С тех пор я не оказывалась перед камерой. Шесть лет уже прошло. Тем больше удовольствия мне доставляет эта передача.
Кроме меня, еще участвуют пять приглашенных: врач, психолог, актриса, сбросившая за год двадцать пять кило (с помощью мясной и жировой диеты, наградившей ее болями в сердце), владелец гостиницы, гордящийся своими избыточными тридцатью килограммами веса и не желающий худеть, и молодой издатель, заработавший кучу денег на кулинарных и диетических книгах (и с самого начала положивший на меня глаз). Ведет все популярный английский журналист.
Передача получилась очень забавная. Вначале много говорится о голодании и диетах, обсуждаются различные варианты. Царит добрая атмосфера, много смеются, и к моей радости все знают «Голливуд-Брайт-Стар»-диету, врач даже чрезвычайно хвалит ее. Когда он собирается объяснить вегетарианскую сторону, его перебивает толстый владелец отеля.
— Я не корова и отказываюсь жрать траву, — заявляет он, ухмыляясь на публику, — человеку нужно мясо. Людям подай их воскресное жаркое. Человек — раб привычек. Всегда так было и не изменилось со времен каменного века!
— Кое-что все-таки изменилось в лучшую сторону, — говорю я как можно спокойнее, — например, мы больше не едим людей. Рано или поздно мы перестанем есть и наших ближайших родственников — животных. Я в этом абсолютно уверена.
Делаю короткую паузу и чувствую, что все взгляды устремлены на меня. Сказать что ли честно свое мнение? Что я считаю человека хищником, и предстоит еще много работы, чтобы изменить его? Или не надо? Соблазн велик. Но я перебарываю себя. Только без нотаций! Передача не должна стать чересчур траурной. Легкостью и юмором можно добиться гораздо большего, чем если лезть напролом, знаю по опыту.
Начинается яростная дискуссия о полноценной пище, нерафинированных продуктах, хлебе грубого помола и о том, как трудно порвать с привычками, даже если знаешь, что новое питание полезнее.
— Бред все это, — не унимается грузный отелевладелец и закуривает сигарету. — Есть надо то, что вкусно.
— Но у вас наверняка немало болезней, — парирует врач, сидящий рядом с ним. — Сердце? Давление? Боли в суставах?
Это — мое дело. Вас это совершенно не касается. Ем, что нравится, и страдаю, от чего хочу! — Он с вызовом смотрит по сторонам и выглядит при этом так потешно, что все мы невольно смеемся, а публика начинает аплодировать. Потом задаются вопросы. Я держусь в тени и даю выговориться другим. Только в конце опять беру слово.
Актриса только что заявила, что реформированное питание никогда не внедрится, и тут я просто не могу не возразить. Как я уже не раз упоминала, я много читала и могу привести немало исторических параллелей. Итак: первые удобные платья, смоделированные женщинами-врачами, чтобы, наконец, покончить с корсажами — вспомните, как они назывались? Платья «реформ»! Вот вам, пожалуйста! И сегодня мы все их носим. Наша повседневная мода — не что иное, как осмеянная когда-то одежда! Точно так же осмеянная реформированная пища станет в обозримом будущем нашим каждодневным питанием, просто потому, что это здоровее, после него лучше себя чувствуешь, худеешь, и оно предохраняет от многих заболеваний. Прорыв уже произошел, только мы этого (как обычно!) не знаем. Вот это все я и выкладываю. Моими оптимистическими словами передача заканчивается. В награду нас всех приглашают потом на маленький прием.