Мила оценила витрину, сразу отмела дешевые бутылки. Если она что-то и знала о вине, так это то, что оно должно быть дорогим. Ну, в пределах разумного. Взгляд упал на мартини. Нет, не годится, мужчины его не любят.
- Может, это? – Она взяла с полки бутылку нигерийского белого вина.
Ромка подошел сзади, обхватил ее свободной рукой и опустил ладонь ниже талии, вниз живота. Не совсем уж бессовестно, но многообещающе. Мила едва не выронила бутылку из рук, с губ сорвался то ли всхлип, то ли стон.
- В винах я не особо разбираюсь, - он плотно прижал ее к себе. Его губы оказались возле ее уха, горячее дыхание обожгло кожу. – Бери, какое нравится тебе.
Она повернулась, чтобы положить бутылку в корзинку, и его рука оказалась у нее пониже спины. Он ведь сейчас уберет ее? Ромка без зазрения совести смотрел ей в глаза и всем видом давал понять, что ничего убирать не собирается. Его ладонь скользнула ниже, подцепила ткань сарафана. Он мгновение колебался, а потом уверенно и твердо обхватил ее за попу. Мила открыла рот, чтобы перевести все в шутку, как-то шлепнуть его по руке за наглость, но вместо этого снова всхлипнула.
Наглец расплылся в улыбке.
- Еще что-то? – спросил он, одновременно прижимая к себе все сильнее.
Что-то твердое снова уткнулось ей в живот. Разве мужчина не должен стесняться таких вещей в присутствии девушки, которую видит впервые в жизни? Этот определено не стеснялся. Напротив, кажется, он сделал это нарочно.
- Может, фрукты? – пискнула она. – И конфеты.
- Все, что захочешь.
Но вместо того, чтобы позволить ей отойти от прилавка, снова поцеловал. В этот раз без языка, он просто поймал губами ее нижнюю губу и легонько прикусил. А рука тем временем поднялась выше, вверх по талии и до самой подмышки. Он как бы невзначай обозначил движением пальцев полукружие груди, скользнул еще выше и задержался там, где под тканью ныли от боли напряженные соски. Ромка легко прикоснулся к одному большим пальцем, погладил вверх и вниз – и отступил.
- Ты точно хочешь пойти за фруктами и конфетами… сейчас? – Он чуть склонил голову набок и явно наслаждался произведенным эффектом. – Не то, чтобы я против, но у нас же будет еще куча времени.
Милу буквально трясло. Ноги дрожали, колени ходили ходуном. Только бы не упасть. Между ног ныло так больно и так сладко, что хотелось кричать и плакать одновременно. Может быть, им хватит и недели, чтобы решить насчет секса?
- Пойдем, тебе нужно проветриться. – Продолжая плотоядно улыбаться, Ромка повел ее к кассам.
Из супермаркета они вышли с бутылкой вина и креветками. Остаток пути до дома Мила трижды была близка к падению, такими слабыми и непослушными стали ноги. Ромка только посмеивался, но всегда успевал поймать ее за секунду до позорного полета. Никогда еще дорога до дома не казалась Миле такой бесконечно длинной. Она пыталась поддержать разговор, но мысли все время ускользали к моменту, когда они переступят порог ее квартиры. Нужно переодеться во что-то более… безопасное. У нее есть отличный спортивный костюмчик с мудреными застежками и завязками. То есть, в случае чего, Ромке придется порядочно повозиться, чтобы вытащить ее из него.
Стоп. В случае чего – это если вдруг он продолжит делать то, что делает? Она ведь твердо решила, что они выдержат пять дней прежде чем… Мила беззвучно застонала, краем уха слушая, как он нахваливает новый альбом какой-то рок-группы. Пять дней? Она же только что решила, что не меньше семи. Или все же пять?
Вот и подъезд, родная клумба, лавочка и тандем старушек на скамейке. Все неодобрительно косятся на Ромку. Еще бы, татуировки у него тот еще хоррор, еще и волосы длинные. Точно не мальчик из бабушкиной мечты. Мила приветливо поздоровалась, справилась о здоровье тети Маши, отперла входную верь магнитным ключом. Хорошо, что ей давно плевать на всякие пересуды. Хотя эти кумушки постараются растрезвонить на весь район, что Егорова тягается с наркоманом и бандитом. Так, скорее всего, им увиделся Ромка. К сожалению, каждую голову не вылечить.
Пятый этаж.