— Верно. Но я надеюсь войн больше не предвидится. И у нас будет время. А с такой армией мы сможем не бояться нападения соседей и наконец зажить спокойно в великой Германии.
— Неплохо сказано. Но боюсь французы будут против. Не хотят сдаваться.
— С каких пор это нас останавливало? — Усмехнулся я.
— Подожди. Я тут вспомнил что это ты снес ту металлическую дуру. На кой она тебе сдалась?
— Это же почти символ Франции. — Объясняю я. — Ударим по их самолюбию.
— Не думаю что это непонятное сооружение можно назвать символом.
— Как знать.
Прошел всего час после нашего разговора как шла новость о прекращении огня. Бытие как нельзя кстати. Но помня к чему привило это в прошлый раз, начинаешь опасаться нового витка событий. Вокруг еще много стран которые можно втянуть в «веселье».
Петроград.
Робин Терри шел по украшенным и вычищенным улицам Петрограда. Всюду сновал празднично одетый народ. Множество улыбчивых лиц спешащих куда-то. Хоть он и старался не выделяться из толпы, но не мог выдавить улыбку. Все складывалось довольно печально для его страны. А значит пришло время для подковерной борьбы.
Мирная конференция продлится достаточно времени чтобы он мог провернуть все что задумал. Раз сработало в Австрии, то почему не сработает в России. Конечно в этой дикой стране все вечно не так как у людей. Только и он не зря считается профессионалом. Мимо прошел подвыпивший мужик и англичанин скривился. Что за безобразие, где полиция? И почему пьяница разгуливает по улице среди бела дня, словно так и надо.
Робин посмотрел по сторонам. Где же этот чертов «Царский гусь»? Он сплюнул. Мало того что название черти какое, так еще и не найти. Спрашивать у принявших на грудь прохожих он не рискнул. Кто знает что придет в их дурные головы.
Наконец ему на глаза попалась вывеска на которой была намалёвана курица в короне. Если это гусь, то я королева! — Продумал Робин и зашел в удивительно прилично выглядящее заведение. Чистые белые скатерти, цветы в вазочках. За дальним столом сидел немолодой уже человек с аккуратной бородкой и усами. Все это контрастировало с его лысиной.
— Владимир я рад видеть тебя в добром здравии. — Робин натянул дежурную улыбку и направился к столу. Подойдя он не церемонясь сел за стол и пожал руку знакомого.
— Я тоже рад тебя видеть Робин. Зачем ты хотел видеть меня?
— В свете творящихся в европе дел, я вспомнил о твоих словах. — Начал он понизив голос. — Капитализм и империализм порождает ужасные войны. К сожалению не все это понимают.
— Ты прав. Но я уверен что у меня все получится. Пусть Россия отстала, пусть её пролетариат слаб, пусть российский капитализм ещё далеко не развернул всех своих производительных сил — не в этом дело. Главное — совершить революцию! — Владимир Ульянов вовремя спохватился и посмотрел по сторонам.
— Не сомневаюсь в этом. — Произнес англичанин, вспомнив одно услышанное в порту слово — «мудак». Оно отлично подходило этому упертому барану. Разрушить свою строну ради какой-то идеи? Нет, такое не придёт в голову не одному англичанину. Но это была не его страна, а значит все хорошо. — К сожалению Англия еще не готова к революции. Но рабочие решили помочь хотя бы этим.
Он поставил на стол небольшой саквояж. Пока его собеседник изучал содержимое он заказал у официанта кофе и уже успел выпить пол кружки, пока Владимир разбирался с неожиданным приобретением.
— Скажите Владимир, а что вы думаете насчет нищих? Я видел нескольких пока шел сюда, может стоит потратить деньги чтобы накормить голодающих в Петрограде? — Решил он проверить одну свою мысль. Как бы не ушли деньги, ищи потом этого революционера.
— Голод есть прямой результат определённого социального строя. Пока этот строй существует, такие голодовки неизбежны. Уничтожить их можно, лишь уничтожив этот строй. Будучи в этом смысле неизбежным, голод в настоящее время играет и роль прогрессивного фактора. Разрушая крестьянское хозяйство, выбрасывая мужика из деревни в город, голод создаёт пролетариат и содействует индустриализации края. Он заставит мужика задуматься над основами капиталистического строя, разобьет веру в царя и царизм и, следовательно, в свое время облегчит победу революции. — Владимир перевел дыхание и выпил воды.
— Это интересная точка зрения. — Фанатик и дурак, но дурак хитрый. Ему как раз на баррикадах и выступать. — А как же партия? Мне кажется у вас нескорые внутренние проблемы.
— Это решаемо. — Он похлопал по саквояжу. Робин лишь покачал головой.
Покидал он город в смещенных чувствах. Он не любил фанатиков, но порой они очень были к месту. Как звали того серба? Густов, Янек? Терри не мог припомнить его имени. В целом это конечно неважно, но похоже старость берет свое. Вот закончит он с этим делом и на пенсию. Будет сидеть у камина и курить сигары…