Сергей Лукьяненко
ОФИЦЕР ОСОБЫХ ПОРУЧЕНИЙ
Мы с Диком сидели в баре и спорили. Одно вытекало из другого — уж если я с ним сцеплюсь, то сразу хочется промочить глотку, ну а если мы выпьем, то никогда не сойдемся во взглядах.
Было за полночь, почти все уже разошлись. Лишь в углу дремал за столиком пьяный фермер. А Дик все не унимался:
— Разве у Фреда удар? Да он и по мячу не всегда…
Но тут откуда-то сверху донесся гул. Дик замолчал и уставился в окно. Я тоже.
На стоянку перед баром кто-то спускался. Машину мотало во все стороны, но вот она зависла и довольно плавно села на асфальт. Двигатель замолк, лишь мигали габаритные огни.
Мы ждали. Старый Хэнк за стойкой тоже оживился, стал полировать стаканы грязной тряпкой. Дверь отворилась, и в бар вошел офицер.
Он был не старше нас с Диком. Форма на нем была совсем новенькая. Но на погонах у офицера блестело три ромба, а пояс оттягивала черная пластиковая сумка.
Офицер обвел взглядом бар. Глаза у него были совсем красные, ну, вроде, как с перепою. И еще они были пустыми. Словно он не видел ни нас, ни Хэнка, ни заманчивой батареи бутылок. Офицер подошел к стойке и достал правительственный жетон, где была выдавлена горизонтальная восьмерка.
— Кофе. Покрепче.
Хэнк торопливо налил ему чашку, подал, улыбаясь:
— Пожалуйста. Местный, но из лучших сортов. Не хуже, чем земной.
Офицер выпил, как-то удивленно взглянул на Хэнка и сказал:
— Это же чай. Впрочем не важно, налейте еще. Где я нахожусь?
— Тридцать шестая аграрно-добывающая колония, господин офицер. Система Элирана…
— Достаточно. Эскадра была у вас давно?
— А они здесь не садились. Три дня назад ушли в сторону…
— Спасибо.
Он повернулся к дверям и спросил:
— Сколько еще?
Мы с Диком так засмотрелись на офицера, что и не заметили, как появился его робот. Он стоял у двери, серый, приземистый, и боевые манипуляторы дрожали по бокам. А голос у робота оказался неожиданно тонкий и нежный:
— Двадцать две минуты.
Офицер медленно подошел к нам и сел напротив. Одна рука у него лежала на сумке, словно приклеенная.
— Ребята, разбудите меня через двадцать минут. Хорошо?
Не дожидаясь ответа, он закрыл глаза.
— Курьер? — спросил Дик вполголоса.
— Ага, — ответил я. Впрочем, откуда мне было знать?
— А почему он не попросил робота разбудить его?
Я молчал. Дик поднялся и, почти шатаясь, словно протрезвел за эти минуты, подошел к окну.
— Ну и помятая же у него машина… Взгляни-ка!
Но я остался сидеть. Когда двадцать минут прошли, я осторожно тронул офицера за плечо. Слабая, сонная улыбка исчезла с его губ, когда он открыл глаза. Офицер кивнул мне и пошел к дверям. Золотые ромбы на его плечах сверкали в свете пыльных ламп, черный комбинезон стлал за собой темноту, рука крепко прижимала к бедру сумку. Серой тенью мелькнул за ним робот, и хлопнула дверь. Прошла минута, и забилось в окне пламя, вскинуло к небу темный круг катера.
А потом наступила тишина. Дик сказал:
— У него в сумке, наверное, пакет командору эскадры. Или мезонная бомба.
— Он бы не поднял бомбу.
— Ха, он же здоровый как бык. Хотя в нашей команде есть и посильнее. Вот Боб например! А удар у Боба! Вратари и не пытаются взять. В прошлом сезоне…
Почему-то мне не хотелось с ним спорить. Вообще говорить не хотелось. А почему — черт его знает.