Директор Космической академии угостил Арджуна чаем с сахарными плюшками.
- Да, звали они меня с собой, - он, поморщившись от усилия, открыл металлическую дверцу сейфа в стене. – Храню здесь свои альбомы. Сейчас покажу.
На больших фотографиях улыбались молодые парни, кто в скафандре, кто в спортивной форме. Поодиночке, группами, на фоне деревьев, моря, каких-то планет, астероидов. Иссиня-бордовые лавовые поля Венеры, сверкающий метановый лёд спутников Юпитера, чёрная Луна на голубом шаре Земли, причудливые, странные узоры облака Оорта, неистовый загадочный блеск недоступной Седны.
- Я не знаю лучшего пилота, чем Женя Беляев, - директор школы, потирая бок, уселся в кресло. – Наш курс выпустился на два года позже, чем у них, но Беляева мы хорошо знали. И, кстати, в «развороте Тодорова» Женькиных заслуг ничуть не меньше, чем у самого Тодорова. Но, так уж назвали. А Беляев никогда не гонялся за наградами, признанием, - он вздохнул. – Я бы тоже с ними полетел, но учебные дела держат, сейчас выпускные испытания начнутся у курсантов. Увидите Женьку, привет ему от меня передайте. Они же вообще первые выпускники, мало их осталось. Хорошие парни. С ними с нашего курса Нгуен полетел. Ему запрещены перегрузки из-за искусственных глаз, но Женька поставит корабль на космос аккуратно. Ему можно доверять. Лучший в мире пилот.
Яхта «Молния» миновала орбиту Марса. На боковом экране в рубке появились признаки пояса астероидов. Сидевший за пультом управления Беляев покосился на адмирала. Тот разместился рядом, на месте второго пилота.
- Давай курс, навигатор, - Беляев постучал пальцем по пульту, привлекая внимание адмирала. – Куда лететь?
- Какой курс, что ты?! – засмеялся Миквано. – Сейчас классного штурмана пригласим, пока он все запасы не съел.
Он нажал клавишу громкой связи.
- Павел Джокич, Павел Джокич! Убирайся с камбуза, иди к капитану! Немедленно! – проговорил он.
Вскоре в рубку ввалились все участники полёта.
- Ч-ч-чего шумишь, а-а-а-адмирал? – Джокич вытирал руки о свою куртку. – П-п-п-под-д-думаешь, попр-р-робовали ол-ладий.
- Мы вам оставили, - Нгуен поставил на пульт большую чашку, накрытую полотенцем. – Я вообще-то возмущён! Пригласили искать наших парней, а сами меня на камбуз запрягли!!
- Циничный обман, - Кан Ли Чу захохотал. – Ты же младше на два года, вот и будешь не храбрым десантником, а коком! Все твои подвиги ныне на камбузе!
Нгуен вздохнул и понурил голову.
- Я думал, мы друзья, а вы обманщики! – он оскалился. – За это я два дня буду готовить вам перловую кашу без масла!
В рубке загалдели, засмеялись, Степанчук принялся упрашивать Нгуена не быть таким жестоким и обещал взять на себя чистку лука.
Беляев улыбаясь, подозвал к себе Джокича.
- Давай, отец Пафнутий, рисуй нам дорогу до Сатурна! Я-то уж давным-давно дальше Марса не бывал.
Джокич кивнул, и взяв пару оладьев, отошёл к штурманскому столу и занялся расчётами.
К адмиралу подошёл Нгуен и сообщил, что на ужин будет тушёная говядина.
- Тебе можно? – спросил он. – Я её обжарю слегка на сливочном масле, потом часика полтора в курином бульоне тушить стану.
- Отлично, - сказал Миквано. – А вообще, я же тебе говорил, не обращай внимания на меня. После взлёта я себя отлично чувствую.
Кан Ли Чу, Степанчук и Нгуен ушли на камбуз. Вскоре Джокич отдал Беляеву курсовой диск и отправился за остальными, прихватив ещё пару оладий.
- Ты как, Микки? – Беляев активировал диск и взглянул на адмирала. – В госпиталь, может, возле Юпитера заскочим?
- Не беспокойся, Юджен. Мне очень хорошо. Я подумал, а ведь так получилось, что ты дольше всех нас в космосе. Счастливчик!
Беляев не ответил. Он взял оладий, прожевал его, отметив, что тот с изюмом, и начал выводить свою «Молнию» на нужный курс.
Закончив, капитан хотел что-то спросить у адмирала, но увидел, что тот закрыл глаза, и видимо, уснул.
Беляев заметил, курс Джокич проложил так, чтобы они подошли к Сатурну с полюса.
- Пашка всегда любил смотреть на сверкающие кольца, - подумал он. – Если они сейчас полностью развёрнуты к Солнцу, картина будет потрясающая.
Закрыв глаза, он вспомнил, как много лет назад в этих кольцах его флеш-группа угодила под удар льдинами. Разведывательный космолёт разворотило, троих десантников расшвыряло, а ему маленький кусочек льда, нёсшийся на бешеной скорости, пронизал скафандр, а затем лёгкое и сердце. Очнулся он тогда уже в базовом госпитале возле Юпитера, около койки сидел Фрэтр. Будущий прославленный открыватель целлярного слоя сообщил, что вся его флеш-группа погибла. Поиски прекращены, так как в кольцах возмущение.
- Это было в первый и последний раз, - тихо проговорил Беляев, не открывая глаз.
И до этого инцидента, и после, тела погибших находили всегда. Даже из Огненных Углов Меркурия доставали, даже погибшую разведку из Облака Оорта вытащили, а здесь никак не получилось.
А ему самому запретили вообще летать.
- Травмы очень серьёзные, - сказал главный врач отряда. – Тебе, Женя, не только о первой линии надо забыть, но и вообще о космосе.
На его счастье, раны зажили удачно, остались лишь почти незаметные маленькие рубцы. Если не знать о том, что было, то и внимания на них не обратишь.
Тогда Беляев долго, почти год бился за восстановление в отряде. Но всегда оставался риск, что при перегрузках ткань возле рубцов лопнет. Ему отказали.
Тогдашний командир Сабиров как-то позвал его к себе и предложил работу в транспортной компании.
- Меня на каботаж!? – возмутился Беляев. – Ящики возить?!
- Или сидеть на Земле, - сказал Сабиров. – Другого космоса тебе предложить не могу.
- Тогда у меня условие, - немного подумав, ответил Беляев. – Я не хочу, чтобы хоть кто-то из посторонних знал о моей службе на первой линии. Не хочу!!!
- Понимаю, - командир вздохнул. – Сделаем документы, что ты шесть с лишним лет ракеты гонял по Луне. А все упоминания о тебе мы уберём.
- Спасибо, - бывший командир флеш-группы встал. – Прощайте, командир.
Открыв глаза, Беляев помотал головой и вздохнул.
- Хорошо, что хоть в каботаже оставили, - подумал он. – А то, как бы я без космоса?
- Микки, - позвал он. – Микки, я автопилот выставил, айда в салон, в шашки поиграем.
Адмирал не ответил. Беляев вылез из кресла и подошёл к нему. Майкл Миквано, кавалер многих наград и почётных званий, умер. Сейчас он лежал в кресле второго навигатора яхты «Молния», его полуоткрытые глаза смотрели прямо на центральный экран, как будто адмирал, как много лет назад, вновь контролировал полёт корабля.
Беляев положил ему руку на плечо и взглянул на экраны. На них уже можно было различить, как вдалеке сияет отражённым светом Солнца самое прекрасное зрелище в мире – блистающие в вечной тьме космоса кольца Сатурна.
*Флеш – французский фехтовальный термин, означает «атака стрелой»