— Ну всё! Теперь вас никто не спасёт! — сказал он и решительно направился к нашей компании. Один против 35-ти. Мне опять стало нехорошо, так как я понятия не имел, что он задумал, но времени на размышления не было. Да и Валранус просто мне его не дал. Он выкрикнул что-то на полуорочьем наречии, поднял меч над головой и рванул навстречу гному. Успел сделать лишь один удар и получил такого пинка, что улетел прямо к стене. Потерял четверть здоровья и крякнул от неожиданности.
— Хилы работаем! — выкрикнул я и пустил стрелу. А в следующую секунду, даже не успев понять как, тоже летел к стене. Потерял половину здоровья после удара гнома и инстинктивно отправил в рот зелье жизни.
— Не агрится! — крикнул Ярослав, безрезультатно используя на нём умения. — Держитесь! Он не контролится!
— Не бей! Даже не думай!!! — отчаянно завопил я, когда заметил, что он потянулся к рукояти меча. Ярослав чертыхнулся и спешно убрал руку. Попытался опять спровоцировать гнома, но тщетно.
Тиктоси ворвался в наши ряды как берсерк. Он наносил лишь один удар каждой случайной цели и отправлял её в полёт. Никого так и не смог убить с одного удара, но доставил невероятное количество хлопот нашим "хилам". Они тоже получали свою порцию тумаков, кувыркаясь отлетали, а потом спешно спасали сами себя и старались вернуться в бой, ведь другие сами себя спасти не могли.
Немного подсобили нам "танки" Валрануса, выигравшие для рейда несколько невероятно важных секунд. На их "агрессию" гном тоже не реагировал, но вот когда они по очереди использовали "отбрасывание", он отлетал в сторону не хуже нас. Падал вдалеке, корчился, а потом с воплями бросался обратно. Но до того как он вновь начинал работать молотком, мы успевали обработать его магией, стрелами, ножами, мечами и молотами. Капля за каплей опускали жизнь к нулевой отметке, выживали, старались уворачиваться от атак и постоянно смотрели под ноги. Лава прибывала и уже было заметно, как дымится обувь на ногах или латные пятки краснеют, раскалившись. Хоть я умышленно не смотрел на часы, до ужаса опасаясь там увидеть, что мы не успеваем, всё же не поддаться страху мне не удалось. Первой опасность заметила Анька и огласила подгорное пространство визгом.
— Экипировка! Прочность экипировки падает! Дебаф! Посмотрите дебаф! Жар от лавы плавит наши вещи!
Для меня это было чересчур. Я и так уже держался только на одних морально-волевых. Понимал, что у Тиктоси оставалось всего 2% жизни и во что бы то не стало, мы должны его дожать. Мы близки к победе ровно на 98% и оставшие 2 должны выжать, даже если придётся завалить его трупами.
— Плева-а-ать! — завопил я, ни на секуду не прекращая палить из лука. — Всем чем можно, всеми силами — давить! Разорвать гада на части! Вцепиться в горло и вырвать кадык! Вырвать бороду по волоску и выбить зубы!
После слов "выбить зубы" Тиктоси очутился рядом со мной и нанёс молниеносный удар. Я опять отправился в полёт, но выжил. Опорожнил зелье и в это же время принял помощь от "хилов". Вскочил и прикоснулся рукой к сетовым ботинкам, чтобы понять насколько быстро они "сгорают". Прочность просела с 300 единиц до 284 и мне это не показалось настолько опасным, насколько сильно верещала Анька. Я выругался себе под нос, называя её нехорошими словами типа "паникёрша" и "истеричка", но в слух этого, конечно, не сказал. Стряхнул с себя оцепенение и обрадованно выкрикнул: "Стойка!". Получил значительный прирост к урону и сразу влупил в Тиктоси "пулемёт". Угодил пятью стрелами точно в спину и захохотал, понимая, что победа рядом. Ближе даже, чем дотянуться рукой. Она, буквально, перед носом.
Я прищурил один глаз и сосредоточился. Постарался не отвлекаться на ребят, разлетавшихся в разные стороны, потому что был уверен, что их спасут лекари, и открыл прицельный огонь. Шептал ругательства, когда в зоне обстрела оказывалось чьё-либо тело, но кричать и просить отойти в сторону, времени не было, ведь 30 секунд таяли слишком быстро. Я просто смещал прицел и спускал тетиву. Выжал максимум из того, что мог и после моего последнего выстрела Тиктоси в момент сместился в паровому котлу у дальней стены. Избитый, истыканный стрелами, в изрезанной кожанке он выглядел совсем плачевно. Жизни у него оставалось на один хороший удар, но нанести его он нам не дал. Расставил ноги на ширине плеч, гордо поднял голову и занёс над ней молоток, обхватив его двумя руками.