На Ленинградском вокзале его встретил Россохин, и уже через полчаса Новиков сидел в своих апартаментах на втором этаже Осинфбюро. Глеб, усевшийся напротив, выставил на стол новенькие майорские петлицы с одним эмалевым ромбом, раскрытую коробочку с орденом Красного Знамени и бутылку коньяка, на этикетке которого извивались не то грузинские, не то армянские буквы, а на лейбле у горлышка имелись лишь две буквы: «О» и «С»[46].
– Армянский? – спросил Новиков.
Россохин отрицательно мотнул головой:
– Грузинский. Лично товарищ нарком велел передать. – О ком могут сказать просто «нарком» два майора государственной безопасности – догадаться было несложно. Кирилл пригубил коньяк – тот оказался выше всяких похвал.
– Нарком доволен, – сказал Глеб, в свою очередь прихлебывая ароматный напиток. – Велел тебе передать, что имеешь полное право сегодняшним вечером распорядиться по своему усмотрению. Отчет напишешь завтра, и в четырнадцать ноль-ноль – к нему с отчетом, а пока – свободен, как ветер!
Он допил свою рюмку и поднялся из-за стола.
– Надумаешь в театр или еще куда – свистни. Сделаем места, какие скажешь, и в том ряду, в котором укажешь. Да, вот еще что, – Россохин хлопнул себя по лбу, – совсем забыл!
Он открыл портфель и вытащил из него несколько пачек денег в банковских бандерольках:
– Держи. Тут оклад плюс премиальные. Завтра из финчасти зайдут – в ведомости распишешься. Ну, так… Извини, Кир, я – побежал. Дела.
– Постой-ка, – изумился Новиков. – А ты что, не пойдешь со мной?
С самого первого момента появления в этой Москве он никогда никуда не выходил один. Всегда в сопровождении. Либо Петр, либо Глеб, ну и пара сержантов ГБ, больше похожих на родственников Кинг-Конга – в довесок. А нельзя по-другому. И не потому, что ему не доверяют. Не доверяли бы – хрен бы исполнять Троцкого отправили. Один, за границей да с пачкой денег – вот уж где раздолье для беглеца-изменника типа иуды Резуна! Сопровождали потому, что за него боялись: очень уж серьезных тайн оказался он носителем. А утечка информации всегда была, всегда есть и всегда будет. Что ты ни делай. Но сегодня… Ведь еще по дороге сюда Россохин рассказал, что Вольский – в командировке. Где-то на полигоне новый прицел испытывает. Так кто же с ним пойдет?
Этот вопрос он и задал Глебу, добавив:
– С одними сержантами идти придется? Так с ними же – тоска смертная. Не поговорить ни о чем, не обсудить ничего. У них же на все вопросы только два ответа: «Да, товарищ майор государственной безопасности» и «Нет, товарищ майор государственной безопасности»…
– Правда? – Россохин ехидно улыбнулся. – Ну, тогда сам им скажи, что гулять в их сопровождении отказываешься.
С этими словами он поднял трубку телефона, стоявшего на столе, и произнес:
– Центральный? Сопровождение товарища Новикова – к нему в кабинет.
Минут через пять раздался стук в дверь, и звонкий девичий голос спросил:
– Разрешите? – И после утвердительного ответа внутрь вошли две настоящих красавицы.
– Сержанты государственной безопасности Кузнецова и Никитина, – доложила та, что повыше – сероглазая блондинка со слегка вздернутым носом и рельефно очерченными скулами. – Прибыли в ваше распоряжение, товарищ майор государственной безопасности.
Вторая девушка – брюнетка с классическим профилем – лишь чуть заметно кивнула. Кирилл смотрел на своих новых сопровождающих и решал в уме задачу: кто именно распорядился приставить к нему этих фемин государственной безопасности? Сам, Берия или Артузов?
Глеб, который легко просчитал ход мыслей своего товарища и в некотором роде начальника, сделал быстрый жест, словно надевал пенсне. Затем он встал, попрощался еще раз с Кириллом и девушками и вышел, оставив Новикова наедине с прекрасными сотрудницами НКВД.
Кирилл молчал, разглядывая своих новых «конвоиров», одновременно восхищаясь бериевским талантом психолога. Всесильный нарком подобрал девушек именно таких типов, которые всегда больше всего привлекали Новикова. Кузнецова была типичной представительницей северорусских красавиц – достаточно высокая, с пропорциями древнегреческих статуй и, должно быть, весьма сильная физически. «Рукопашница, – решил Кирилл. – Нож, любое оружие ближнего боя… Стрельба, скорее всего – скоростная».
Никитина – худощавая с аристократическим профилем и зелёными глазами, явно была снайпером: очень уж характерная мозоль виднелась у нее на сгибе указательного пальца. Впрочем, в рукопашном бою черноволосая красотка тоже наверняка была не подарком.
46