Пять боевиков склонились над любительской фотокарточкой. На ней щуплый человек, почти мальчишка, с выпяченной вперед, острой мордочкой хорька, злыми глазками, спрятанными под развитыми надглазьями.
Пахомов присвистнул. Память нарисовала налет на охраняемую автостоянку, мелькнувшая в тусклом свете надзаборных фонарей мальчишеская фигура одного из налетчиков...
Глава 6
Гибель Горюна Лягаш воспринял болезненно, даже слишком болезненно, ибо поставил себя на место застреленного друга-конкурента. Нет, он нисколько не жалел главаря родственной группировки, наоборот, немедленно присоединил его "зону влияния" к своей. Просто в гибели Горюна просматривались непонятные "штрихи".
Повязали бы его менты - все обычно и понятно. Подкололи бы конкуренты на очередной кровавой разборке - и такое тоже случается, ничего в этом нет угрожающего и опасного. Но, насколько стало известно, ни сыскари, ни конкуренты к убийству авторитета непричастны.
Чья же рука направила на Горюна ствол, из какого дула выскочила пуля?
Как это из - какого? А кто на неделе подстрелил Баламута, кто тяжело ранил ни разу не попадавшего в милицейские силки Бонзу? Значит, родилась некая третяя сила, угрожающая самому существованию криминального бизнеса. И она, эта "рука", неминуемо протянется к нему, соратнику погибших по неординарному извлечению сверхприбылей.
Первое, что предпринял Лягаш - удвоил-утроил осторожность. "Норы" менял ежесуточно, никто, даже из числа преданных ему людей, не знал нового адреса хозяина. Невинный вопрос: где ночуем завтра, встречал раздражение, густой мат, размахивание пистолетом.
После неудачного налета на автостоянку Лягаш почти обезумел.
- Дерьмовый сторож! Падла! Подстилка ментовская! - орал он, бегая по комнате дома в Зеленограде. - Такой бизнес сорвал, овца шебутная! Двоих пехотинцев подранил! Наверняка, он из тех, кто замочил Горюна! Достану я его, век свободы не видать, достану!
Дупло испуганно с"ежилась на стуле в углу, Кариес на всякий случай подвинулся к дверям. Один Корень вел себя спокойно и независимо, с чуть заметной иронией следил за дергающимся хозяином.
Неожиданно Лягаш остановился напротив фельдшера, казалось, прожег его гневным взглядом.
- Нацелился продать, да? Не удастся, вшивый доктор - пришибу!
Пистолет заплясал в дрожащей руке, то принюхиваясь дулом к голове Корня, то ощупывая его грудь. В таком невменяемом состоянии бандит мог порешить даже родную мать, изрешетить пулями отца.
- Перестань дергаться, Лягаш, - спокойно посоветовал фельдшер. - Хотел бы продать - плевое дело, давно бы подставил. Вместо того, чтобы болтаться с тобой по области, как дерьмо в проруби... Лучше давай подлечу? предложил он, открывая чемоданчик со шприцем и наркотиками.
Единственное средство унять расходившегося бандита - ввести ему в вену солидную дозу. Наркоман мигом опрокинется на утлый диванчик и засопит в три дырочки. Проснется желто-серый, усталый, будто разгружил вагоны с углем.
Пистолет возвратился в карман. Лягаш закатал рукав рубашки и подставил фельдшеру оголенную руку.
- Один ты у меня преданный, дружан, все остальные - собачьи огрызки, свинячьи хвосты. Гонится за мной смертынька, кореш, чую её дыхание на спине... Вот побалдею - поедем в Москву, осядем на тройку дней в Кунцево. Самая верная там "нора", рядышком со сталинской, - тонко захихикал он. Знал бы вождь - второй раз окачурился...
После "лечебного" укола Лягаш окунулся в блаженный сон.
Окружающие, наоборот, ожили.
- Может, приложимся, - показал горлышко бутылки Кариес. - Ништяк водчонка, забористая. После - почифирим. Хозяин банковать станет часа через три...
- Давайте! - обрадовалась девица. - Выпьем, похаваем, побазарим... Ох и житуха горькая...
- Сбрендили, - остановил корешей Корень. - Дознается Лягаш - всех подколет... Впрочем, ладно, переморгаемся. Накрывайте на стол в соседней комнате, пойду спроворю в магазине банку огурчиков.
- Я - с тобой, - натянул Кариес пиджак. - Накрывать на столы - бабье дело, пусть Дупло занимается. Мы с тобой, дружан, мужики-добытчики...
Корень откровенно поморщился - не хотелось ему прогуливаться с дубоватым парнем, не дотягивающим по умственному развитию до младшей группы детсада. Но отказать не решился.
- Пошли, коли желание имеется...
В магазине - длинющая очередь в кассу. Женщины с изможденными лицами тихо переговариваются, пенионеры дрожащими руками пересчитывают сьольники и полтинники, молодые парни оглядывают выставленное на витринах спиртное.
- Эдак до утра простоим, - заморгал Кариес. - Без очереди ни за что не пропустят... Что делать станем, кореш? - с надеждой поглядел он на фельдшера.
- Сделаем так: ты постой в очереди, а я смотаюсь в комок. Найду огурчики, скажу. Не найду - попросим кого-нибудь из старичков уплатить.
Так и решили. Минут через пятнадцать Корень вернулся и с торжеством показал две поллитровых банки.
После ухода мужиков-добытчиков Дуплишка засуетилась. Хлопотливо доставала из шкафчиков тарелки и чашки, резала хлеб, сыр, колбасу, открывала банки шпрот и минтая, стряхивала крошки со скатерти. Торопилась изо всех сил. Не дай Бог, поднимется босс, унюхает водочный запашок - визгу будет на полночи. Злобой изойдет, матюгами закидает. Терпеть не может авторитет забалдевших шестерок, считает - они обязаны всегда быть на-чеку, дни и ночи охранять и ублажать хозяина. Поэтому нужно успеть побаловпться водчонкой и зажевать спиртное лавровым листиком, убить запашок несмколькими зернышками горького перчика.
Возвратившиеся с трофеями Корень и Кариес тоже заспешили. "Семья" Лягаша отлично знает своего хозяина, изучила за многомесячное блуждание с ним по "норам".
Не дай Господи, прознает про застолье!
Прознал. Не успели кореши пожевать лаврушку, освежиться одеколончиком - не удалось им заглушить алкогольные испарения. Расслабленный, понурый, Лягаш вошел в комнату. По-собачьи принюхиваясь, потешно шевеля носом-жалом, остановился в дверях.
- Поминки справляли по мне, суки? - тихо проговорил он, но в этом зловещем шопоте таилась такая угроза, что Кариес поперхнулся куском колбасы, которую только-что загнал в рот, а Дупло спряталась за плечо сидящего рядом Корня. - Рановато обрадовались, падлы, - босс артистически развел руками и слегка присел. Дескать, вот я, живехонький, здоровый, сто лет проживу и не поморщусь. - Пущу вас на тот свет впереди себя, чтобы проверили и подготовили встречу. Так и знайте, суки вонючие!
- Зачем так говоришь, хозяин? - проворковала из-за спины Корня девица. - Живи нам на радость... Мы тебя, ох, как любим...
- Любите, значит? - неожиданно Лягаш расплылся в счастливой улыбке. Кончик носа снова задергался, губы раскрылись, показывая острые, мелкие зубы. - Дружаны мои милые... Даже не знаю, как жил бы без вас...
Кариес с трудом проглотил застрявший в горле кусок, расплылся в улыбке. Проститутка выпрямилась и тоже просияла. Корень облегченно вздохнул. Кажется, обойдется без очередного скандала.
- Хочешь, босс, повеселю тебя? - спросила Дупло, с готовностью расстегивая кофтенку. - Мы с Кариесом такое на полу изобразим - со смеху помрешь...
Лягаш перестал кривляться, лицо снова напряглось.
- Помру, говоришь, лярва? Кормлю вас, пою, а вы моей смерти желаете?... Некогда траханьем заниматься! Приедем в Кунцево - изобразите, посмеюсь. А сейчас - в дорогу!
Телохранитель помчался готовить машину. Девица торопливо складывала разбросанные вещи. Фельдшер упаковывал "медицинский" чемоданчик. Лягаш бегал по квартире, подгонял, мешал собираться.
Выехали поздно вечером. До Москвы, со всеми раз"ездами-разворотами, почти час езды. Значит, на месте будут не раньше двенадцати. Превышать установленную знаками скорость опасно, остановят - не выкрутишься. Лягаш то и дело тыкал скрюченным пальцем в показания спидометра. Дескать, веди себя прилично, не превышай, не виляй по полосам. Кариес послушно кивал.