- Ну, что ж, дело твое... Только не забудь подписки, которую мы дали поступая в Удав... Там был один пунктик о... предательстве... Гляди, Федор, сам себя не перехитри. Очень советую подумать...
- Откуда ты взял... Какое там предательство?.. Да я... Да мы с тобой...
Сейчас Пахомов не верил ни одному слову друга и недавнего сослуживца.
* * *
Ночь без сна Костя не выдержал. Да и какая необходимость не сводить взгляда с замусоренного под"езда хрущебы с выбитыми филенками двери? Тем более, бесполезно ежесекундно осматривать белый "жигуль". Из под"езда никто не выходит, машина не сбежит.
Притворяться бомжем поднадоело, да и не походит он на бородатого, вшивого безквартирника. Пацанов легко обмануть, а появятся во дворе проницательные женщины, особенно, бабки - мигом разгадают обманщика. Мало того, и милицию вызовут - только милиции сейчас ему и не хватает!
Придется "переквалифицироваться" в автолюбителя, застрявшего рядом с домом по причине поломки машины. Исправить не может, нет запчастей, оставлять бесхозную побаивается - угонят. Вот и пришлось переночевать "на природе".
Подогнал родной "москвичек" к прогалу между домами и залег в него. Сон, конечно, относительный - то и дело Бузин вздрагивал и таращил сонные глаза. Чудилась человеческая фигура, которая на цыпочках кралась к машине... Тощий пацаненок с замутненным взглядом направлял на боевика Удава пистолет...Проститутка поднимала подол без того короткой юбки и язвительно смеялась: побоишься, мент, не попробуешь.
Короче, фантастический хоровод!
Часов в шесть утра появился дворник. Вкусно зевая, принялся размахивать метлой, разгоняя по сторонам мусор - сигаретные пачки, окурки, рванные газеты в панике летели на газоны, прятались под припаркованными легковушками.
Костя тоже вылез из салона, встряхнулся, помахал онемевшими руками и направился к дворнику.
- С добрым вас утром, - вежливо поздоровался он. - Вот смотрю на ваши мучения и удивляюсь. Откуда только берутся паразиты, бросающие мусор мимо урн? Неужто трудно сделать лишний шаг в сторону?... Гляди-ка, даже использованный презерватив надели на сук! - деланно удивился он, прутом сбрасывая гигиеническую мужскую принадлежность.
Дворник поставил метлу стоймя, оперся на неё и охотно подключился к интересному разговору. Стержень высказываний - некий мужик, живущий на пятом этаже. Что только не выбрасывает с балкона! Презервативы - мелочь, пару дней тому назад под окнами болтались на ветру женские трусишки вместе с лифчиком. Не говоря уже о кусках зачерствелого хлеба, пакетов из-под кефира и молока, тряпок и другого хламья.
- Ну, этот, навроде, постоянно прописан, а вот снимают комнаты и квартиры разные кавказцы да среднеазиатцы, те вообще - кошмар наполовину с ужасом. Харкают на ступени, мочатся прямо из окон...
- Ну, зря вы так о... национальностях, - поморщился Костя. Наверняка, и русские им не уступают... Ведь они тоже снимают...
- Конешное дело, и среди нашего брата немало дерьма. Вот на первом этаже один мужик снял квартиру - по триста баксов в месяц выкладывает, а появляется редко - дай Бог, один раз в году...
Костя ощутил легкое подрагивание в желудке. Удача сама шла в руки, только не переборщить, не сбить разговорчивого дворника с "протоптанной" темы.
Все сходится! И то, что снял квартиру болезненного вида мужичок-с-ноготок, и то, что его всегда сопровождают два парня и девка. Нет,нет, дворник ничего плохого сказать о них не может, один только раз видел, как выходили из машины, перетаскивали чемоданы и узлы... Может быть, с награбленным, а может со своим, наработанным. Скажем, челноки тащат на московские улицы всякое тряпье из тех же Эмиратов...
Узнать номер квартиры - плевое дело, даже спрашивать не пришлось. Разгоряченный обвинениями в адрес "новых русских" да южан-богатеев, дворник выложил все, что знал и о чем догадывался. Даже "портреты" нарисовал, снабдив их многозначительными комментариями.
Девка все время ходит растрепанная и полусонная. Профессия прямо-таки выпячена на её лице и фигуре - проститутка. Один мужик - настоящий мордоворот с одной извилиной в башке - не ошибешься: бандюга. Второй интеллигент, ходит со всеми раскланивается. Похоже, голубой: на баб не глядит, зато косится на пацанят.
Короче, подозрительная компания.
Только вот давненько не навещали Кунцево...
Бузин мигом позабыл про практически бессонную ночь. Снова засел в машину, вооружился биноклем, проверил легко лы вынимается из-за ремня брюк пистолет, врученный ему Николаем. Решил - вызывать Пахомова не будет, нельзя отрываться от под"езда, а мобильник остался дома. Появится Лягаш будь что будет - подойдет ближе и выстрелит.
Ближе к обеду появился "Интеллигент". Равнодушно огляделся, позевал и направился к булочной. Проголодался, стерва, захотел заправиться! Иди, иди, голубчик, сейчас ты не нужен, авось, придет время, когда Главный Штаб Удава и тебя прищучит.
Возвратился мужик с авоськой, скрылся в под"езде.
Через час вывалился "Мордоворот". Походил вокруг белых "жигулей", постучал ногой по скатам... Неужели готовятся оторваться?
Костя осторожно выбрался из "москвича", подошел ближе. Придется стрелять по троим - наверняка шестерки загородят собой босса, у них в карманах - не только бумажники да сигареты...
"Мордоворот" позевал, поежился и... ушел.
Проститутка так и не нарисовалась - небось, готовится к ночной "работе", моется, чистится, отсыпается. Черт с ней, с путаной, она меньше всего интересует боевиков Удава, а если и интересует, то только по одной причине - связь с Лягашем.
Из-за угла вышла Наташа с хозяйственной сумкой. Наверняка принесла голодающему что-нибудь с"естное - те же пирожки домашнего изготовления или бутерброды с колбасой. Павел, то ли проспал, то ли позабыл, так и не доставил дежурному "сухой паек". Женщина есть женщина - не забыла.
Дежурство сдал - дежурство принял... Пришлось обойтись без освященного армейским уставом церемониала. Костя принял из рук девушки "подношение", прошептал номер квартиры, приметы "подшевных" и забрался в свой "москвич"....
* * *
Утром Пахомов пошел на смену. Голова будто ватой набита, через неё фильтруются идиотские мысли о предательстве Поспелова, непонятном молчании Бузина, исчезновении генерала Сомова. "Коктейль" тот еще! В промежутки между тревожными сигналами проскальзывает ощущение опасности.
Откуда?
Вокруг тихо и мирно. В подземных переходах метро, в забитых людьми вагонах, на автобусных остановках - все те же пассажиры, спешащие заработать кто на хлеб с маслом, кто на "вольвы" либо "мерседесы". Повсюду стоят, сидят на подстилках инвалиды, выставившие на обозрение культи; нищенки с плакатами на груди - подайте, Христа ради, слепой; не обойдите вниманием больного ребенка; мужчины и женщины, торгующие всякой всячиной...
Казалось бы, привычная картина, но почему она рождает тревогу?
Ага, вот один симптом уже засвечен! Молодой парень в распахнутой голубой ветровке! Видит его Николай не впервые: вместе входили в метро, рядом стояли в вагоне. Потом - взгляд капитана натолкнулся на знакомую фигуру возле автобусной остановки. Топтун сопроводил подопечного до самых ворот автостоянки и потом исчез.
Не исключено совпадение - мужик может работать на неработающей фабрике, расположенной рядом со стоянкой, проживать по соседству с Николаем. Не годится, версия, как выражаются сыскари, изгрызана со всех сторон, засохла и протухла. Более вероятная - другая: человек убедился в том, что интересующий его об"ект благополучно прибыл к месту работы. Теперь побежал докладывать либо вышестоящему сыщику, либо бандитскому авторитету.
Днем на покушение не пойдут - побоятся. Значит, нужно подготовиться к бессонной ночи. Жаль, Сомов категорически запретил ношение оружия: схватит уголовка с пистолетом - провал, попробуй доказать свою непричастность к совершенным убийствам. Единственная надежда на двухствольную "тулку", заряженную медвежьими жаканами.
Пахомов сменил деда Сидора... Сторожа на автостоянке, за исключением капитана, - пожилые пенсионеры. Тому же деду Сидору - сто лет в обед, в чем только душа держится: ноги подгибаются, сам худой до прозрачности, голова мелко подрагивает. Ходячий кандидат в упокойники. А раньше, по словам начальника-полковника, имел замшелый старик воинское звание "майор", командовал финансовой службой в дивизии, прокантовался на спокойном местечке до шестидесяти лет.