Упоминание о "прокисшей" водке превратилось в традицию. Костя, в свою очередь, покривился. Не выносил спиртного, долго болел после обильных возлияний, но, как изящно выразился Пахомов, приказ есть приказ. Придется надраться в очередной раз, с тоской подумал отставной сыщик, дай Бог, в последний.
На столе, рядом с бутылкой - новинка: пирожки с мясом и капустой, пышные, аккуратные котлеты с поджаренной в меру корочкой. Прямо-таки миллионерское застолье!
- Соседка старается, - насмешливо фыркнул Неелов. - Надеется, дуреха жирная, поднырнуть под меня и там остаться.
- Можно подумать, ты против? Никогда ещё не встречал мужика, который бы отказался от секса. Разве только - импотент...
- Все, закругляйся! - с неожиданной злостью прикрикнул Иван. - Без твоих допотопных шуточек тошно!
Как всегда, после двух стопок сыщик перешел на служебные темы. Жаловался на непонятное отношение генерала Нефедова, плакался на свою судьбу рядового беззащитного сыскаря.
- Понимаешь, попытался раскрутить дельце по зверскому избиению двух парней - ударили по рукам: не лезь! Подставил бандитам перспективную проститутку - ни одобрения, ни поощрения...
- Может быть, подставил телку не туда, куда нужно? - с деланным равнодушием предположил Костя. - В нашем деле ведь как бывает: ткнешь не в ту кнопку - по ушам!
- Если бы только - по ушам, - завздыхал сыщик, осторожно потирая раненное плечо. - По мозгам достается... И все же кое-что я раскрутил...
Оказывается, не без помощи разворотливой Козы и налаженной слежки за Фомкой, удалось установить присутствие в Москве ещё одного человечка. Того самого, с кем должна куда-то уехать нанятая проститутка. Информация пока туманная, расплывчатая, над ней - работать и работать. Но крючок с наживкой заброшен - авторитет или шестерка авторитета - точно ещё не установлено обязательно клюнет.
- Царапнул тебя не вычисленный мужик? - ненавязчиво поинтересовался обрадованный полученными сведениями Бузин.
- Нет, не он. Рэкетиры взбесились. Обычно послушно протягивают лапы под браслеты, а тут - будто бес вселился в одного - выхватил "пушку". С трудом угомонили.
- Живой?
- В двух местах продырявили, но дышит, паскуда... Теперь ожидаю очередных покушений: либо стекла в окных побьют, либо взрывпакет к двери подложат... Житуха, прямо скажем, дерьмовая пошла, какой уж там секс, без него сил нет, прихожу с работы - падаю. А жена возвращаться не собирается, пишет: не могу каждую ночь ожидать известия о твоей гибели, недолго умом тронуться...
- Зря плачешься, - подбодрил "несчастного" Бузин. - Вон до какой "глубины" докопался - подпольного авторитета вычислил, вот-вот повяжешь...
- Далеко до "вязки", - поскромничал Иван. - Нужно прежде выйти на него...
* * *
Воспользоваться услугами Неелова не пришлось - Кудряш неожиданно повстречался с Кариесом.
Слава "проводил" подопечного старшего лейтенанта на службу, убедился, что тот ни с кем не общался. Молча прошел к машине, поколдовал в двигателе. Вышел из конторы пожилой человек, сел рядом с водителем. Пожал ему руку. "Жигуленок" фыркнул, дернулся и уехал.
Бегом за резвой машиной не побежать - пришлось с досадой проследить за тремя парнями из службы контрразведки Удава. Они умело "сели" на хвост инкассаторской машине. Обозленные гибелью товарищей ни за что не отпустят из-под наблюдения, проводят по всей сети обменных пунктов и доведут обратно - в банк, потом - в гараж, и - в об"ятия супруги.
До зуда в ладонях, до дрожи в коленях хотелось Кудряшу самому ходить за предателем, довести того до конца, когда точку в расследовании поставит пуля. Ибо недавний "Корень" одинаково ненавидел и сидящую на шее многострадального россиянина мафию, и порожденнное ею мерзкое предательство.
Устает Слава невероятно - целый день на ногах: то околачивается возле дома, в котором живет Поспелов, то сопровождает его в битком набитом автобусе, прячась за спины пассажиров, то изучает коллег по инкассаторскому "бизнесу".
Возвращаться в военный городок к Пахомову нет сил. Вспомнил - в Москве живет старый друг, вместе с ним служили на границе. С радостью примет сослуживца, не откажет в ночлеге.
Слава Богу, в заднем кармане брюк сохранилась старая записная книжка. Обычно бывший майор оставлял её дома, на этот раз не выложил. Будто предвидел сегодняшнюю ситуацию. Проживал отставной пограничник на окраине города, рядом с Московской кольцевой. Старый четырехэтажный кирпичный дом окольцевали новостройки, будто блокировали старика, не позволяя ему выбраться на оживленную трассу.
Быстро темнело. Народу на улицах поубавилось. Кудряш сошел с автобуса, огляделся. Впервые в этом районе - не знает куда идти, где искать дом номер восемнадцать, корпус "А"? Спросить не у кого, не обращаться же к пропойцам, оккупировавшим скамейку остановочного павильона? Пошлет... куда подальше. Впрочем, сунуть в руку пару тысяч - смилостивятся. А одаришь бутылкой водки - проводит до самого под"езда.
Кудряш направился было к алкашам, но из арки вышел немолодой мужчина с растрепанной седой шевелюрой. На длинном поводке - крошечная собаченция, не то китайской, не то японской породы.
- Вы не подскажете, как пройти к дому восемнадцать, корпус "А"?
Старик боязливо огляделся, будто в этом самом корпусе находится либо тюрьма, либо психушка, и говорить о нем - вредно для здоровья.
Пришлось повторить вопрос более громким голосом. Вдруг пенсионер страдает тугоухостью? В преклонных годах к людям приклеиваются разные болячки: одного лишают способности передвигаться, другого - видеть, третьего - слышать.
Наконец, старикан отреагировал.
- Под арку, обогнете скверик и увидите.
Подхватил крохотную собачку и заковылял к под"езду.
Кудряш недоуменно пожал плечами и двинулся в указанном направлении. Интересно, весь район заселен психованными или повстречавшийся ему пенсионер - единственный.
Оказалось, старичок вовсе не психованный.
Возле входа в темный провал арки Слава обернулся. От остановки следом за ним идут два мужика. Одного он узнал сразу - тот стоял в автобусме рядом, читал газету. Свободной рукой ухватился за поручень. Интеллигентной внешности человек, даже очки сдвинуты на нос. Идут топтуны, перебрасываясь беззаботными фразами, но, по всему видно, глаз с Кудряша не сводят, любое его движение прослеживют.
Все же - засада? Зря Славка не захватил пистолета - боялся встречи с милицией, обнаружат незаконное оружие, отправят в Бутырку. Сейчас обстановка пострашней следственного изолятора, пахнет не потерей свободы жизни.
Все оказалось проще и, одновременно, сложней.
За аркой, как и говорил старик с собакой, - небольшой скверик, "облицованный" припаркованными к ограде легковушками. За ним - мрачное, четырехэтажное здание с тускло горящими окнами. Наверно, тот самый жилой дом, в котором живет майор-пограничник. Восемнадцать, корпус "А".
Между домом и Кудряшом - трое мужчин.
- Корень? Дружан! Вот это встреча! А я-то думал - ты паришься, кореш. Или отдал кранты...
Кариес? Ну, что ж, сам напросился, лягашский прихвостень. Интересно, зачем выслеживал старого "приятеля": замочить или просто побазарить?
- Жив, как видишь. Цынкани, зачем пасешь? - многозначительно кивнул Корень на стоящего позади мужика в очках. - Так корешей не ищут. О чем базар?
Слава успокоился. Идущие за ним два мужика отвалили в сторону, растворились в темноте. Шестерки, сопровождающие Кариеса, облокотились на капот "бээмвэшки", закурили. Расправы над "предателем" не предвиделась. Обычная обстановка сердечной беседы двух старых друзей.
- А вдруг ты скурвился? - развязно усмехнулся телохранитель и эта наглая улыбка на лице, едва проступающем в тусклом свете надпод"ездных светильников, подтвердила Кудряшу: не замочат, обычное выпендривание преступников. - Лягаш послал. Цынканул: найди мне Корня-доку, не держу на него зла за прокол, не пошлю на пику.