95
Из аттестации на командира 99-й стрелковой дивизии, генерал-майора А.А. Власова от 16 ноября 1940 г.: «Прекрасно всесторонне развит, военное дело любит, много работает над собой, изучает и хорошо знает военную историю, хороший руководитель и методист, обладает высокой оперативно-тактической подготовкой. В генерале Власове удачно сочетается высокая тактическая подготовка с практическим опытом и умением передавать подчиненным свои знания и опыт. Высокая требовательность сочетается с заботой о подчиненных. Он энергичен, смел в решениях, инициативен. Вникая во все детальные отработки мелких подразделений, генерал Власов сделал дивизию крепкой, высоко тактически отработанной, физически закаленной и вполне боеспособной. Дисциплина в частях 99-й стрелковой дивизии на высоком уровне. Генерал-майор Власов непосредственно руководит подготовкой штаба дивизии и полков. Его авторитет среди бойцов и командиров высок. В военное время может быть использован в должности командира корпуса. Командир 8-го стрелкового корпуса генерал-майор Снегов. «Согласен», командующий войсками КОВО, генерал Армии Г.К. Жуков» (Там же. Л. 18).
(обратно)96
ЦАМО РФ. ПСБ № 3401. С. 28–30. Фактическая укомплектованность на 22 июня 1941 г.: танками (979, в т. ч. 414 «Т-34» и «KB») — 95 %, личным составом (28 097 человек) — 78 %.
(обратно)97
Там же. OK 20A (2). Полевое управление 20-й армии 2-го формирования. Л. 3.
(обратно)98
Там же. Ф. 373. Оп. 6631. Д. 4. Л. 10.
(обратно)99
Там же. Д. 3. Л. 43.
(обратно)100
Там же. Д. 21. Л. 64.
(обратно)101
Там же. Л. 11–15.
(обратно)102
Бывший военный корреспондент И.М. Левин так оценивает прибытие Власова на Волховский фронт в марте 1942 г.: «Отношения между командующим и его… замом не сложились… У начальника были более чем веские основания опасаться своего зама, который прибыл на Волхов не сам по себе, а в сопровождении… Ворошилова, Воронова… Маленкова. Такие массированные визиты в разгар незадавшейся операции не предвещали ничего хорошего…» [44, 33].
(обратно)103
Участник битв на Ленинградском и Волховском фронтах полковник Д.К. Жеребов так оценивает К.А. Мерецкова: «…Все, кто знал генерала Мерецкова, о нем отзывались очень отрицательно как о полководце… Ни у одного из ветеранов Волховского фронта и тех, с кем я встречался, нет положительной оценки Мерецкова. Обосновано это тем, что все боевые задачи решались числом, а не уменьем, и ни одной операции на Волховском фронте им до конца доведено не было…» [30, 220].
(обратно)104
Д.К. Жеребов свидетельствует, что ответственность за трагедию 2-й Ударной армии в первую очередь несут Сталин и Мерецков. [30, 221].
(обратно)105
ЦАМО РФ. НСБ № 2674. Л. 36–37, 48–49.
(обратно)106
ЦА ФСБ РФ. Н-18766. Т. 7. Л. 25.
(обратно)107
Показания М.И. Вороновой на допросе 21 сентября 1945 г. в Барановичском УНКГБ (Там же. Т. 11. Л. 162–165).
(обратно)108
См. перевод на русский язык протокола допроса немцами В. в его архивно-следственном деле, а также оригинал в личном архиве И. Хоффманна (Там же. Т. 7. Л. 24–29).
(обратно)109
Формально стал главнокомандующим ВС КОНР и всеми русскими формированиями 28 января 1945 г. [83, 23].
(обратно)110
«Я нахожусь при командире 25-го танкового корпуса генерала Фоминых. Всем моим солдатам и офицерам, которые верят в меня, приказываю немедленно переходить на сторону Красной Армии. Военнослужащим 1-й Русской дивизии генерал-майора Буняченко, находящимся в расположении танковой бригады полковника Мищенко, немедленно перейти в его распоряжение. Всем гарантируется жизнь и возвращение на Родину без репрессий. Генерал-лейтенант А. Власов. 12.5.45. 20.15.» (ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2727. Д. 30. Л. 184). Генерал-лейтенант Е.И. Фоминых заставил В. подписать такой приказ под угрозой «уничтожения Ваших банд» [80]. Ключ к пониманию последнего власовского приказа заключается во времени его написания — 20.15. В. знал, что Буняченко распустил дивизию в 12.00, т. е. за 8 часов до подписания текста. К моменту поступления приказа все, кто хотел уйти, перешли в американскую оккупационную зону. Отказ В. подписать приказ мог привести к уничтожению советскими танками безоружных людей, решивших перейти в советское расположение: по оценке командира 2-го полка подполковника ВС КОНР В.П. Артемьева их насчитывалось несколько тысяч [11, 147–153].
(обратно)