Когда комиссия прилетела в очередной раз, среди прочих вызвали Текса. Из конторы Хиттнера он вышел сияя от счастья.
— Все, — заявил он, — они наконец решили, что единственное обвинение, которое можно мне предъявить, — это нарушение законов США о нейтралитете. В ближайшее время меня отправят домой!
— Ну, отправят домой, а что дальше? — спросил Ставр.
— Будут судить, — ответил Текс. — Один мой приятель уже прошел через это. Его выпустили из тюряги через семьдесят пять дней после приговора. Надеюсь, то же будет и со мной. Погуляю с девочками, отдохну, а потом опять подпишу контракт и поеду куда-нибудь.
Отклонив приглашение Хиттнера пообедать с ним, сотрудники военной полиции забрались в вертолет и весьма резво отбыли в направлении мест, где пообедать можно было с большим комфортом. Обитатели лагеря с тоской проследили, как вертолет взмыл над ущельем и скрылся из вида. Впереди был бесконечный день в вонючей духоте казармы, сосущая сердце тоска и одурь безделья.
Толпа арестантов потащилась в казарму.
Вдруг Ставр увидел Буффало буквально в трех шагах от себя. Юаровец шел на него. Встретив его взгляд одержимого, Ставр понял, что это — атака. Зрачки Буффало — Ставр четко видел их — были как черные дыры, окруженные синеватым пламенем. Мозг Ставра мгновенно превратился в компьютер, управляющий боевой машиной. Исчезло сознание своего «я» и все прочие ощущения, мешающие действию систем защиты и нападения. Как будто невидимый луч радара вонзился в черные дыры зрачков противника, и Ставр так отчетливо понял, что в руке Буффало нож, как будто ребристую рукоятку сжимала его собственная ладонь.
Ни Текс, ни остальные, кто оказался поблизости, ножа у Буффало не видели, потому что клинок был плотно прижат к руке с внутренней стороны запястья.
Атака Буффало была стремительна, как бросок кобры, а дистанция так коротка, что у Ставра не оставалось ни одного шанса уклониться или парировать удар.
Отведя руку назад, Буффало одним движением кисти перебросил нож клинком вперед. Сверкнула полированная сталь. Короткий, почти в упор удар был неотразим.
Все, кто был поблизости, увидели, как Ставр согнулся. У всех возникла одна мысль — нож вошел ему в живот по самую рукоятку.
Но Буффало чувствовал, как нож свободно уходил в пустоту, словно он промахнулся, чего не могло быть. Руки Ставра намертво, словно капканы, сжали его запястье и локоть. Резко согнувшись, Ставр рванул руку с ножом на себя, направляя клинок параллельно своему корпусу. Нож скользнул, не задев его. Уходя с директории удара, Ставр переломил руку Буффало в локтевом суставе, повернул назад кисть, сжимающую нож, и вогнал клинок в грудь врага.
Из глотки Буффало вырвался дикий рык. Его рука все еще сжимала рукоятку. Он конвульсивно дернул нож, но клинок на всю длину вошел в тело и застрял,
Буффало не смог его вытащить. На лице Буффало появилось смешанное выражение изумления и бешеной злобы. Колени согнулись, он осел и тяжело завалился на землю.
Все произошло настолько быстро, что даже сознание самого Ставра четко зафиксировало только начало атаки и конечный результат. Теперь, выйдя из боевого транса, он с ужасом посмотрел на Буффало. Юаровец часто, судорожно дышал — на одних вдохах, почти не делая выдохов. Клинок плотно засел в ране, крови не было. Судя по тому, под каким углом торчала рукоятка, клинок перерубил одно из нижних ребер и снизу вверх вошел под сердце. Возможно, он даже надсек сердце. Рана была смертельна. Но в теле Буффало еще был большой запас жизненной силы.
Ставр поднял голову, посмотрел на тех, кто стоял вокруг, и понял, чего от него ждут. Чтобы прекратить муки Буффало, достаточно было только выдернуть из раны нож.
Ставр наклонился над умирающим. Буффало с усилием оторвал от земли голову и с безрассудной яростью посмотрел на Ставра. Он не верил, что все уже кончено.
Когда Ставр взялся за рукоятку ножа, пальцы Буффало вцепились ему в руку, казалось, если б юаровец смог дотянуться, то впился бы зубами. Ставр выдернул клинок. Кровь хлынула из широкой раны. Глаза Буффало вылезли из орбит, как у человека, срывающегося в пропасть. Тело задергалось в последних конвульсиях.
— Что происходит, дьявол вас всех возьми? — На месте происшествия появился Хиттнер. — А ну, прочь с дороги! Что? Кто, мать вашу, прикончил этого идиота?