Ругань была по-своему увлекательным занятием, но Нинка решила не доставлять управленческим стервам лишнего удовольствия. Она ушла победительницей. Основная цель рейда была достигнута: Нинка подняла Шуракена на крыло и прогнала с насиженного места. Но огонь еще не угас, в Нинке все клокотало от возмущения, когда она вышла на крыльцо и увидела Шуракена и его «Ниву».
— Ждешь? — бросила она. — Ну иди, возвращайся к своим… Нашел красавиц — у одной ноги, как макаронины, у другой голос, как у кошки, и обе пробля-ди такие, что любому дадут, кто попросит.
— Садись. — Шуракен открыл дверцу машины и бросил окурок в снег.
Нинка не заставила просить дважды. Она села в машину с достоинством высокой, статной женщины и скинула с головы шаль. Закрыв ее дверцу, Шуракен обошел «Ниву» и забрался за руль.
Нинка теперь самостоятельно выгребала на стрежень жизни. Уровень «Колоска» обидно не соответствовал ее размаху, но, чтобы начинать собственное дело, была нужна поддержка, защита, потому что в этом приспособленном под мужиков мире женщине в одиночку не пробиться. Когда в поселок вернулся Шуракен, Нинка решила, что дождалась наконец своей судьбы, но что-то между ними не складывалось. Судя по той сцене, которую она застала в правлении, разбираться с этим надо не теряя времени, иначе она рискует потерять свое счастье.
Темное, уже совершенно ночное шоссе бежало через лес. На коротком отрезке пути между центральной усадьбой леспаркхоза, на которой располагалось правление, и поселком оно делало два крутых поворота. Когда машина прошла первый, Нинка сказала:
— Саша, мы с тобой вроде не чужие, да? Могу я напрямик спросить?
— Можешь.
Шуракен снизил скорость.
— Ты все еще обижаешься, что я не дождалась тебя, когда ты уехал в училище? Но это же было десять лет назад. Мы были такие дураки, ничего про жизнь не понимали. А ты даже не сказал, что хочешь, чтобы я тебя ждала.
На отрезке прямой дороги между поворотами Шуракен съехал на обочину и остановил машину.
— Нина, — сказал он, — я боюсь, что очень обидел тебя тогда. Да и сегодня нехорошо получилось. В общем, я тебе скажу все как есть. Прости, но у нас ничего не получится. Я люблю другую женщину.
Вещее женское сердце говорило Нинке, что у нее есть соперница, но она считала, что выбор еще не сделан и надо бороться за свое счастье. Теперь ей не оставалось ничего, кроме как с достоинством пережить крах своих надежд.
И так случилось, что через несколько дней после этого разговора Нинка увидела, как из автобуса, пришедшего из Москвы, вылезла красивая рыжеволосая девушка с небольшим чемоданом. Нинка сразу почувствовала, что эта девушка приехала к Шуракену.
Жене показали дорогу, которая вела к дому Шуракена в лесу. Калитка была открыта, она вошла во двор, поднялась на крыльцо и постучала. В ответ в доме залаял щенок. Женя села на крыльцо и стала ждать.
Шуракен вернулся, когда наступили ранние зимние сумерки. Он подъехал к усадьбе и, открыв ворота, вдруг увидел Женю. Она сидела на крыльце и смотрела на него. Шуракен бросился к ней, обнял.
— Женька!.. Ты давно ждешь? Замерзла? Шуракен открыл дверь. Дуст бросился к нему с бурными приветствиями, но хозяин в первый раз не обратил на него внимания. Шуракен смотрел на Женю и не верил, что все это наяву, она действительно здесь с ним.
— Имей в виду, если ты меня сейчас прогонишь, больше никогда не увидишь, — сказала Женя.
Шуракен обнял ее так, чтобы больше уже никогда не отпускать. Прижимаясь к груди Шуракена, Женя повернула голову и сквозь слезы увидела на стене раму с фотографиями. Это были те самые фотографии, которые висели у Ставра и Шуракена на стенах их коттеджа в Сантильяне. Женя никогда их не видела. Это были фотографии из той жизни, в которой Женька не знала своих друзей. И там они, счастливые, красивые, как черти, рисующиеся своим авантюрным видом и оружием, стояли на фоне своего «крокодила» и боевых вертолетов, занимались какими-то своими делами. И она вдруг почувствовала бешеную ревность к той их жизни, которая сохранилась на этих фотографиях.
13
Мощный «рендж-ровер» на хорошей скорости шел по обширной долине, пересеченной многочисленными следами колес. На месте высохших озер среди камней и причудливых глинистых гребней светлели грязно-серые клочья солончаков.
На покрытом плотным слоем пыли лобовом стекле отчетливо выделялся расчищенный дворниками сектор. Окна и люк были закрыты, кондиционер держал внутри кабины приятную прохладу.