— Дурак ты, Семен! Для меня и остальных членов Политбюро достаточно наших же телохранителей, которые, получив приказ, отправят нас в мир иной! И какой идиот согласился отдать своих лучших инструкторов?
— Судоплатов встречался с Ивашутиным, возможно тот и поможет своими кадрами.
Начальник ГРУ после беседы с новым Председателем КГБ СССР был взбешен, ведь один из его самых перспективных сотрудников был обвинен «соседями» в предательстве. Поляков был участником Великой Отечественной войны с первого ее дня: воевал на Третьем Украинском, Карельском и Западном фронтах. За мужество и героизм награждён орденами Отечественной войны Второй степени и Красной Звезды за уничтожение одного ПТО, трех артиллерийских батарей, одной миномётной батареи и шестидесяти солдат противника. Войну окончил в звании майора и в должности старшего помощника начальника разведотделения штаба артиллерии Двадцать шестой армии. Поэтому в предательство героического фронтовика разум отказывался верить. А вот факт отказа выдать валюту для лечения серьезно больного сына был подтвержден и наталкивал на нехорошие мысли. Из-за такой обиды на свое государство, пожалевшее какие-то копейки на лечение сына своего офицера, рисковавшего своей жизнью за ее пределами, Поляков вполне мог предать Родину. Интересно даже что же за источник у Судоплатова, если он в курсе, что именно Поляков выдал нелегалку капитана ГРУ Доброву, которую все в Москве считали пропавшей без вести, а как оказывается она покончила с собой, чтобы не оказаться в руках ФБР. Придется под благовидным предлогом вытаскивать резидента ГРУ в Бирме и колоть его здесь, в Москве.
Судоплатов смог его удивить и еще раз за встречу, когда признался, что за сегодняшний день в рядах центрального аппарата с помощью знаменитого Мессинга выявил настоящих шпионов, в том числе внедренных еще абвером, эти люди входили в круг доверенных лиц самого бригаденфюрера СС Вальтера Шелленберга. И аж сорок семь человек готовились при удобном случае предать свою страну. Ивашутин записал себе в памяти: попросить Руденко одолжить ему Мессинга на пару недель.
И напоследок Судоплатов убедил поделиться инструкторами, тренирующих бригады спецназа ГРУ для создания в комитете рот специального назначения. Начальник ГРУ подписал запрос командирам бригад о рассмотрении кандидатур для перехода в КГБ, указав, что желающим поднимут звание и предоставят служебные квартиры в Москве. Только недавно приказом министра обороны были подняты в три раза зарплаты всем офицерам, причем бойцам бригад спецназа ГРУ в пять раз. Причем зарплаты был повышены и в МВД и в Прокуратуре и в Судах. И на ближайшие три года запланировано обеспечение квартирами всех офицеров. Поэтому соблазнить инструкторов можно было только званием и московской пропиской.
Головня смотрел в окно своего купе и невольно вспоминал событие трехдневной давности. Командир бригады вызвал к себе всех пятерых инструкторов и предложил кому-нибудь перевод в КГБ, соблазняя московской пропиской с выделением квартиры и повышением в звании. Младший лейтенант не раздумывая решил перебраться поближе к своим подопечным, двое из которых уже досрочно сдали экзамены и стали старшими лейтенантами. И самое главное — во главе комитета стал Судоплатов, который свободу и должность получил благодаря действиям подполья. Срочно подписав обходной и «накрыв поляну» офицерам своей уже бывшей части, Головня получил предписание прибыть на Лубянку и вот уже Москва! Еще минут двадцать и состав остановился. Подхватив чемодан и рюкзак с вещами, Головня поспешил к месту своей новой службы.
На его удивление его провели в кабинет Председателя КГБ, где ему предложили чаю с лимоном.
Оставшись одни, Судоплатов крепко пожал руку и, не сдержавшись, обнял младшего лейтенанта — Здравствуй, Андрей Петрович! Значит это и тебе я обязан своей свободой! Долго я ждал нашей встречи! Не беспокойся, я каждый день проверяю свой кабинет на прослушку, поэтому можешь здесь расслабиться и говорить без опаски.
— Товарищ генерал лейтенант! Я рад вашему освобождению и тем переменам, которые начались в стране благодаря нашему шантажу политбюро.