― Все хорошо. Я рада, что Джош заменил Мэсси. Она так и не смогла стать хорошей заменой тебе, и весной газета была отчасти дерьмовой, ― призналась Саванна.
Они не говорили об ее уходе, потому что в то время вспоминать об этом Лиз было слишком больно. Теперь же она просто радовалась, что Саванна снова была счастлива в газете. Лиз знала, что они обе были на правильном месте в своей жизни.
― Ну, это хорошо. Джош справится. Я работала с ним некоторое время до того, как Мэсси заняла мое место, ― сказала ей Лиз. ― Вы с Истоном до сих пор вместе?
― Да. У нас на самом деле сегодня планы на ужин, так что разберись с этой пресс-конференцией по-быстрому, ― она дважды щелкнула пальцами.
Лиз рассмеялась.
― Сделаю все, что в моих силах. Так что же случилось с Лукасом?
― Какой еще Лукас? ― игриво спросила Саванна. ― Нет, я просто перестала ждать на перемены с ним. Этого никогда не случилось бы, а Истон такой классный.
― Хорошо! Я так за тебя рада, ― с энтузиазмом сказала Лиз. ― Ты же знаешь, что будешь красивой подружкой невесты.
― О Боже, мне не верится, что мы породнимся, ― заливалась Саванна. ― Я никогда не хотела себе сестру, но я не могу представить себе кого-то лучше.
― Спасибо. Давай посмотрим на выступление твоего брата.
Лиз улыбнулась Саванне. Она чувствовала, что ей действительно повезло – как если бы она весь мир был в ее руках. Сейчас им просто нужно было пережить предвыборную кампанию.
Девушки вошли в зал ожидания, где Брейди оживленно разговаривал с Хизер. Он взглянул на нее, когда она подошла и тут же замолчал.
― Все в порядке? ― спросила она, когда подошла к нему.
― Да. Мы просто спорим о том, как провести эту пресс-конференцию.
― Разве Хизер не мастер своего дела? ― спросила Лиз.
― Да. Я просто хочу в этот раз сделать по-своему.
Лиз полностью доверяла ему, но обычно он не шел наперекор предложениям Хизер. Ей стола интересно, что он собирался сделать. Не то, чтобы она подумала, что он бы сделал что-то, что навредит его карьере, но она не могла не беспокоиться за него.
― Не позволяй им загнать себя в угол, когда они будут задавать вопросы.
Он одарил ее великолепной улыбкой, которая принадлежала его предвыборной маске, когда он начал двигаться к выходу.
― Как будто меня можно загнать в угол.
Лиз приподняла бровь.
― Самолеты, детка.
Он искренне рассмеялся.
― В точку.
А потом он ушел. Лиз последовала за его сотрудниками к месту, где они могли смотреть, как он обращается к СМИ. Она делала это уже десятки раз, и до сих пор не привыкла находиться здесь. Ей стало интересно, чтобы она чувствовала сейчас, если бы у нее в руках был диктофон, она проталкивалась через толпу и соперничала за возможность привлечь внимание Конгрессмена.
Она почти не сомневалась, что это уже ощущалось не так как раньше. Она в какой-то степени уже утратила репортерскую хватку, пока проживала жизнь по другую сторону баррикад.
С улыбкой излучающей уверенность и энергию, Брейди подошел к микрофону. Его присутствие было таким ощутимым, на что было сложно не обратить внимания. Даже когда Лиз открыто не соглашалась с его политической позицией, он по-прежнему очаровывал ее.
― Дамы и господа, благодарю за то, что собрались сегодня за такой короткий срок. Я не собираюсь отнимать у вас много времени. Я просто пришел сюда, чтобы сделать заявление на счет некоторых обвинений, которые бросают в сторону меня и моей невесты.
Тихий зал наполнился перешептыванием. Лиз услышала, как это слово повторяли снова и снова. Невеста. Если зрителей не прониклись его искренностью и стойкостью, то теперь все навострили уши.
― С тех пор как были обнародованы наши отношения, возникают слухи о том, почему мы вместе. Как будто мне нужен повод для того, чтобы быть с женщиной, которую я люблю. Как будто мне нужна причина, чтобы выбрать ее. Словно в какой-то сфере этой вселенной она не достаточно для меня хороша, действующего конгрессмена. Те слова, которые говорили о ней, о нас, были постыдными. Это могло бы запросто травмировать любую женщину, которая вступает в открытые отношения, если она не была бы Лиз Доугерти, кто без сомнения является одной из самых сильных людей из тех, которых я когда-либо встречал.
Лиз почувствовала, что ее лицо покраснело. Он опроверг все, что наговорили те люди, даже не смотря на то, что сам не думал, что это как-нибудь поможет. Она видела это по его лицу. Ему было все равно. Он просто хотел защитить ее. Он не хотел снова увидеть ее слезы, или разбираться с негативной реакцией на очередной неудавшейся попытке в карьере журналиста. Ему хотелось избавить ее от боли.