Его мать и отец поприветствовали их, когда они вошли в зал. Его отца не переизбрали бы до следующего срока, и было приятно, что ради него он постоянно присутствовал здесь, в течении двух тяжелых выборов в карьере Брейди.
Следующими прибыли Хизер и Элиот, серьезные и сдержанные как никогда. Но он достаточно хорошо их знал, чтобы понять, что они хоть и нервничали, но были рады. Они хотели, чтобы он победил. Они поставили на кон свою карьеру. Они оба были одними из самых близких его друзей.
Через несколько минут он узнает, стоило ли оно того.
Лиз отошла, поговорить с Викторией и Саванной. Они расхваливали ее платье и хихикали над какой-то чепухой. Он был рад, что они пришли сюда ради нее. Он знал, что она также как и он нервничала из-за результатов.
Хизер выглядела так, словно хотела что-то сказать, но он просто улыбнулся.
― Прошу прощения. Я отойду на минутку.
Она кивнула и вернулась к разговору с Элиотом. Было то, что, вероятно, ему следовало сделать уже давно, но его отвлекли выборы.
Он подошел к своему брату, который сидел там, казалось, скучающим от чего-то, что говорила его подружка. Клэй перевел взгляд на Брейди, и его брат нахмурился.
― Андреа, не могла бы ты на минутку нас оставить? ― спросил Брейди.
― Хм…конечно. Как хотите, ― произнесла она, хватая свой коктейль и уходя прочь.
― Тебе что-то нужно? ― спросил Клэй.
Он снова выглядел скучающим.
Брейди протянул руку.
― Я хотел поблагодарить тебя за помощь.
Клэй уставился на его протянутую руку так, словно она могла напасть на него.
― Это какая-то шутка?
― Нет. Спасибо за уделенное тобой время и особенно за то, что ты сделал для Лиз. Я очень это ценю.
Клэй неуверенно протянул и пожал Брейди руку.
― Ну, она нуждалась в помощи.
― Знаю. Обычно она в этом не нуждается.
― Это правда, ― согласился Клэй.
Они опустили руки, а Клэй стоял как-то неловко, словно ждал, что Брейди ему за что-то врежет.
― Знаешь, сегодня утром я вспоминал о том времени, когда мы были младше и о том, что день выборов был словно Рождество.
― Ты собираешься начать один из своих рассказов? ― поглумился Клэй.
Брейди проигнорировал его. Это была просто очередной уход в сторону в стиле Клэйя.
― Мы просыпали рано утром и еще до того как родилась Саванна, с родителями отправлялись на избирательный участок. На вечеринке после победы, нам покупали мороженое. Когда мы стали старше между нами что-то изменилось. Знаю, этого может уже не спасти, но я надеюсь, что однажды мы сможем это исправить.
Несколько секунд Клэй безучастно смотрел на него. Брейди подумал, что он рассмеется ему в лицо и скажет ему отвалить. Типичный Клэй. Но спустя минуту он кивнул.
― Думаю, мне бы хотелось этого.
Они снова пожали руки, и между ними проскочила связь, которую Брейди не чувствовал с тех пор, как они были детьми. До этого момента он не осознавал, как сильно он скучал по Клэйю.
Он развернулся, чтобы вернуться к Лиз.
― Что это было? ― спросила она.
Она никогда ничего не упускала из виду.
― Заглаживал вину, как должен был сделать много лет назад.
На ее лице вспыхнула яркая улыбка, и она собиралась что-то сказать, когда двери в вестибюль открылись. Все обернулись к выходу, когда Алекс вошел внутрь. Он как всегда уткнувшись носом в iPad.
Снова оглянувшись на своих гостей, от нетерпения Брейди почувствовал себя так, словно из комнаты выкачали весь воздух. Затем глаза Алекса нашли его в толпе, и он улыбнулся.
― Поздравляю, Конгрессмен! Вы остаетесь на следующий срок!
Брейди схватил Лиз и покружил ее, пока в комнате раздались одобрительные возгласы. Все обнимались, аплодировали и восхищались его победе. Он это сделал. Несмотря ни на что, он выиграл второй срок.
― Поздравляю, ― прошептала ему на ухо Лиз. ― Какие ощущения?
― Словно я на вершине мира, ― признался он. ― А у тебя?
― Словно я на вершине мира с тобой.
― До конца нашей жизни.
Эпилог
Спустя двенадцать лет
― Джефферсон, если ты не перестанешь мучить свою сестру, я не разрешу вам съесть мороженое после конференции, ― огрызнулась Лиз на своего девятилетнего сына.
Он был вылитый отец, но перенял дьявольские повадки своего дяди.
― Я ничего не делал, ― сказал он.
Он засунул руки под костюм, словно был не при чем.
Лиз наклонилась и вытерла слезы с лица дочери.
― Все хорошо, Жаклин. Джефферсон извинится. Он не нарочно.