Возможно, Джек Беделл был единственным человеком на борту, всерьез пытавшимся понять, о чем толкует голос из репродукторов. Остальные кипятились и негодовали. Он слушал.
Выражение изумления и недоверия на его лице постепенно сменилось глубокой задумчивостью. Кэти не сводила с него глаз, не находя себе места от беспокойства.
— Официальное сообщение! — произнес наконец Джек Беделл едва ли не благоговейно. — Это до чего надо довести политика, чтобы он рискнул сказать правду, которую любой назовет ложью! Надо же, перепугались до полной потери изобретательности…
Кэти сглотнула:
— Ну… один человек всегда может выдать себя за другого, могу это представить. Но целый корабль? А президент? Кто в состоянии притвориться президентом? Его же знает каждый! Они что, с ума сошли — подозревать, что мы здесь, все до единого, самозванцы?
Джек Беделл покачал головой:
— Выдумка, даже самая причудливая, как правило, не лишена внутренней логики, пусть извращенной. А вот факты могут быть чистым сумасшествием. Реальность всегда даст фору воображению.
Кэти только молчала и смотрела на Джека.
— Не помню точных цифр, — добавил он, — но считается, что у двух разных людей отпечатки пальцев не совпали ни разу с тех пор, как существует род человеческий. Шанс обратного один на миллиард. Понятно, что в пределах одного поколения такой случай немыслим. А у наших двойников пальчики одинаковые, у каждой парочки… Можно ли в это поверить?
— Но ведь так не бывает, правда?
Разговаривать с ним оказалось легко и приятно — легче, чем с кем бы то ни было другим. Кэти надеялась, что это взаимно.
— Разумеется. Абсолютно нереально. Такие вещи трудно принять… — Джек Беделл помолчал. — А не пойти ли нам пообедать? Заодно и поразмыслим…
Идти пришлось по коридорам, где еще толпились униженные и разъяренные пассажиры, которым в последнюю минуту запретили покидать корабль.
Джек и Кэти устроились в одном из обеденных залов.
— Забудем на некоторое время о безумии происходящего, — сказал Джек. — Посмотрим вот на что. У нас есть два планетарных президента. Кто из них кто? Есть два премьер-министра Холара и так далее. Всех по два экземпляра. Интересно, а есть ли на первом корабле другой я? Начинаю догадываться, что это не слишком вероятно. А есть ли другая Кэти Сандерс?
Кэти вздрогнула и побледнела:
— Кому может понадобиться изображать меня? Да это невозможно!
Джек Беделл пожал плечами и улыбнулся. Эта улыбка согревала. В отдалении маячил официант, но подходить не спешил. Зал постепенно заполнялся пассажирами, возмущавшимися, что кто-то мог принять их за самозванцев.
В дверях обеденного зала появились люди в незнакомой форме. Дорогу им заступила важная фигура премьер-министра. Он заговорил раскатистым и звучным голосом, каким обычно вещал перед избирателями. Он возмущался, что кто-то мог усомниться в его личности — личности премьер-министра Холара. Он грозился, что так этого не оставит. Он требовал извинений и желал немедленно покинуть корабль. Незнакомцы обошли его и отправились дальше. Смущенный член экипажа показывал им дорогу.
— В каюту казначея идут, — удовлетворенно кивнул Джек Беделл. — Возьмут список пассажиров и сравнят со списком первого «Корианиса». Что они будут делать с двумя президентами? Планетарное правительство, должно быть, парализовано…
— Вы будто знаете, что происходит, — заметила Кэти неловко.
— Вовсе нет, — ответил Джек. — Но в логике есть понятие «вселенная высказываний». Такую вселенную можно наполнить откровенно бессмысленными утверждениями, а затем, если повезет, извлечь из них крупицу логики. В нашем случае истинно, что почти у каждого пассажира есть полный двойник, вплоть до отпечатков пальцев. Истиной могут быть и другие вещи, почему нет? Но даже в нашей вселенной высказываний двойник не обязан быть абсолютно подобным оригиналу! Должны быть исключения… Кэти, как долго вы работали секретарем человека, для которого визит на Манинею был запланирован и который, естественно, при любом раскладе взял бы вас с собой?
Девушка облизнула губы. Другая Кэти, отдельная, независимая, знающая и могущая все, что знает и может она, но совершенно ей неподконтрольная… Идея пугала.
— Три месяца, — сказала она. — А до того…
— Вполне возможно, что у вас двойника нет… Если вселенная высказываний, в рамках которой я пытаюсь рассуждать, непротиворечива.
Чужаки в незнакомой форме вернулись тем же путем, что и пришли. Вслед за ними на этот раз устремился, шумно настаивая на своих правах, спикер Сената Манинеи. В глазах чужаков, которых сопровождал корабельный казначей, уже появился затравленный блеск.
— Как бы это дело не зашло слишком далеко, — пробормотал Джек Беделл. — А не посмотреть ли, хотя бы в иллюминатор, на этот безумный мир, который отказывает нам в праве быть самими собой, поскольку нами является кто-то еще?
Джек и Кэти спустились двумя палубами ниже, где никто не толпился. Здесь царила глубокая тишина. Кто-то выключил даже едва слышавшуюся в полете музыку. Они прошли в конец коридора, и Джек Беделл открыл створки иллюминатора.
Другой «Корианис» стоял в двух сотнях ярдов, гигантский и совершенно материальный. Безупречная копия корабля, в иллюминатор которого смотрели Джек и Кэти. Он явно не имел никакого отношения к миру призраков.
Джек Беделл прищурил глаза:
— Ага, вот — наш казначей. А вон там — их. Два экземпляра, как нам и объявили.
Обоих казначеев окружали люди в незнакомой форме. Через пару минут они сошлись лицом к лицу. Иллюминатор находился на высоте не меньше пятидесяти футов, но видно было достаточно хорошо. Одинакового роста, одинакового веса, одинаково сидит форма — такое можно представить. Но оба казначея вдобавок одинаково двигались и делали одинаковые жесты. Ощущение было неестественное, как если бы отражение в зеркале начало жить независимо от оригинала.
— Вон там! Мистер Бранн! Мой босс! — указала Кэти трясущимся пальцем. — Я его только что здесь видела! А вдруг… вдруг… там внизу, с ним — тоже я?..
Она искала себя среди фигурок внизу, содрогаясь при мысли о возможности найти.
Ко второму «Корианису» подъехал автомобиль. Джек Беделл узнал вышедших из него людей: ими были планетарный президент и премьер-министр Холара. В гости к двойникам?
— Интересно, — произнес Джек Беделл задумчиво, — не собирается ли президент номер один разоблачить президента номер два? А что сделает премьер-министр, прибывший первым, с тем, который опоздал? Наш-то, вон, прямо сейчас что-то доказывает с пеной у рта…
Прибыл еще один автомобиль с сановниками. Все понятно: глава Планетарного правительства Манинеи не пожелал мириться с обвинением в самозванстве.
А вот чиновники помельче, видевшие президента номер два своими глазами, чувствовали себя не так уверенно. Но президенту ли не знать, кто есть кто? Он не сомневался, что без труда раскроет самозванца, сумевшего обмануть его подчиненных.
Джеку Беделлу было очень удобно наблюдать сверху за безобразной сценой, разыгравшейся, когда обнаружилось, что ничего поделать нельзя. Достаточно на секунду отвести глаза, и уже нельзя сказать не только кто из них самозванец, но и который из них с какого корабля…
Плечом к плечу с президентами, друг напротив друга стояли одинаковые премьер-министры, спикеры Манинейского Сената, председатели комитета нижней палаты и так вплоть до последней гувернантки — все с одинаковыми отпечатками пальцев, одинаковым рисунком глазного дна, каждая гувернантка — при одинаковых детях одинаковых помощников министров… не говоря уже об одинаковых женах этих помощников. Ужен даже седые волоски, связанные с одинаковыми прегрешениями одинаковых мужей, были в том же количестве и на тех же самых местах. Трудно в такой ситуации рассчитывать на спокойствие и благоразумие, не правда ли?
Глобальная, эпическая склока, как и следовало ожидать, ничего не решила. Деятельность Планетарного правительства прекратилась вплоть до разрешения проблемы. С правительством другой стороны случится то же самое, как только известие достигнет Холара.
— Думаю, им придется изменить подход, — сказал Джек Беделл, поглядывая вниз. — Объективных доказательств им не найти. Они пытались действовать с установкой, что два человека не могут быть совершенно одинаковыми — но, оказывается, могут… Думаю, они будут искать пару близнецов, которые хоть чем-то друг от друга отличаются. Тут-то, Кэти, дело и дойдет до нас, как мне кажется.