- бассейн там есть? В бассейн хочется, - мечтательно потянулась Марина, - с самой школы ни разу там не была.
- Нет, бассейна нет, - сник Руслан, - а тогда давай поедем в другое место, там есть бассейн! Это за городом, но не очень далеко! Марина! Там заведение моего друга, там не то что бассейн, все, что пожелаешь, есть! Хочешь? Я ему звоню, все, да?
- Звони, - улыбнулась в темноту Марина, пока Карина вылезала из машины.
Руслан схватил телефон, быстро заговорил, изредка поглядывая на Марину. Друг, видно, ждал Руслана.
"Вот и хорошо, - подумала Марина. - Я не сомневаюсь, что все будет по-моему. Будем считать, что моя хорошая жизнь начинается. А дальше я уже сама. Работай, Русланчик! Будешь хорошо себя вести, и я тебя не обижу".
- Давайте, я провожу вас домой, мы отпросимся у тети, сядем в машину и только ветер нам засвистит! - Схватив сам пакеты и сумки сестер, щебетал Руслан, поднимаясь по лестнице вслед за Кариной и Мариной на их пятый этаж.
Но отпрашиваться было не у кого. Тетя Вероника спала мирным сном, она теперь никогда уже не вскакивала спросонья, услышав, как поворачивается ключ во входной двери: привыкла, что девочки приходят домой очень поздно. Так что разбудить её можно было разве что только громкой пальбой из пушки.
- Карина, не волнуйся, я привезу твою сестру - отдохнувшую, веселенькую, ну, не дуйся, - взяв Карину за плечи (с Мариной он такого позволить себе не мог), сказал Руслан и встряхнул её.
- Каринка, я скоро! Все будет хорошо! Ну что ты! Спать давай ложись! весело шепнула ей Марина, поцеловала на прощанье и скрылась за дверью вслед за Русланом.
Глава 5
"МОСКВА БУДЕТ НАША..."
Карина даже не успела посмотреть вслед сорвавшейся с места машине. Марина уехала, а куда? Зачем ей этот Руслан - надменный и напыщенный, а теперь вдруг заглядывающий в глаза, ну чудной, да и только... Ведь если бы не Павлик, неизвестно, что сделал бы с ней этот Руслан. И что за друг у него там сидел? Нет, думала Карина, сестра все-таки у неё с большой дурью. Ведь с ней может случиться сейчас все, что угодно. И где её потом искать? Неужели это он так влюбился? А почему раньше не влюблялся, ведь он видел Марину часто? Неужели потому, что это она сама, Марина, так захотела, - и вот он, пожалуйста, ручной Руслан.
Как Карина ни старалась гнать от себя плохие мысли, они продолжали кружить в её голове.
Наскоро приняв душ, Карина разобрала свою постель, уложила одеяло, как гнездо, села в него и зажгла ночник. Одиноко и неуютно показалось ей без сестры. Так получилось, что за всю жизнь они с Мариной никогда не разлучались. С самого детства они проспали с ней в одной комнате, и только однажды Карина ночевала без Марины. Когда Марину увезли вдруг в больницу с признаками острого аппендицита, Карина пролежала, не сомкнув глаз, всю ночь. Ей казалось, что Марину сейчас режут острым ножом, что ей больно, что она кричит и зовет на помощь. Этот острый нож, что резал Марину, казалось Карине, режет и её.
А утром Карину увезли в ту же больницу, что и Марину, и сделали точно такую же операцию. Что это было - самовнушение или болезнь на двоих, установить было невозможно.
Однако, выздоровев, сестры поняли другое - друг без друга они просто никуда. И было им тогда по шесть лет.
Родители и знакомые долго ахали по поводу этой истории и разводили руками - как странно, странно все это, однако Марине и Карине все казалось простым и понятным.
И вот теперь Карина оказалась одна, совершенно одна. Тетя и её моська не в счет. Ни Марина, ни Карина никогда раньше не ходили на свидания, никогда не заводили романов, хотя Марина часто говорила об этом, расспрашивала подруг, любила читать книги про любовь. Карина спрашивать не любила.
У них с Мариной были только друзья, которые остались в родном городке в Ивановской области. Друзья, подруги, собака Шива - большая и пушистая, мама, папа, бабушка и дед - все остались там, в том маленьком, но невероятно большом для Марины и Карины мире, где прошло их детство.
Все они, да ещё коллекция оленей: пластмассовых, плюшевых, глиняных, стеклянных, деревянных, самодельных - это все, что было родного и любимого у Карины.
Она вылезла из своего гнезда, встала с кровати и подошла к шкафу. Там, за стеклом, стояли её олени. Карина привезла с собой всю свою небольшую коллекцию, только одного, большого, набитого мягкими опилками оленя с янтарными глазами, которым играла ещё их маленькая мама, она оставила дома.
- Олешка мой... - прошептала Карина, взяв в руки небольшого, кривобокого то ли оленя, то ли гремлина, которого, таясь в ванной, связала ей когда-то Марина и подарила в пятом классе. Это была вторая вещь, связанная Мариной. Первой, тренировочной, был длинный тощий шарфик для куклы, который вскоре подобрала и разжевала собака, вернее, тогда ещё не собака, а маленький наглый щенок. Дальше у Марины с вязанием дело не пошло - ей казалось это занятие нудным и однообразным, а к тому же практически безрезультатным. И только этот самовязный олень, потому что он сразу понравился Карине, и радовал Марину.
Прижав к глазам Марининого оленя, вспомнив о собаке, Карина вдруг заплакала. Заплакала горько, совсем по-детски, и слезы впитывались в потрепанную спинку вязаной игрушки. Всхлипнув, Карина сняла с полки ещё одну свою игрушку - легкого, на тонких ножках, олененка из тисового дерева.
Как только они с сестрой приехали в Москву, Карина увидела его в витрине магазинчика в длинном переходе метро и тут же поняла, что должна купить немедленно. Он был стройный, летящий, словно воплощение мечты, а ведь именно с Москвой связывали сестры свое будущее счастье.
Текстильная фабрика, на которой работала их мама, выписала Марине и Карине направление, чтобы те смогли поступить в институт легкой промышленности. Тетя Вероника с радостью согласилась принять их у себя, пока они, после поступления в институт, не переедут жить в общежитие (Карина очень хотела в общежитие). Все, казалось бы, должно быть замечательно, однако девочки, которые в школе учились очень хорошо и даже чуть не дотянули до серебряных медалей, на экзаменах вдруг нахватали троек, а на последнем - математике, Марине вообще поставили двойку.
- Не волнуйся, Карина, - забирая документы, утешала сестра, - если нам этот институт будет нужен, мы в него с другого входа зайдем.
- То есть? - не поняла Карина.
- То есть найдем способ и проберемся. Если, конечно, нам этого очень захочется.
Теперь путь их лежал в сторону поисков заработка. И только самый ленивый не смог бы найти себе работу в Москве летом.
Сестры взялись продавать хот-доги на ВВЦ. Рабочий день их начинался в восемь утра и заканчивался к восьми вечера. Их демократичные начальники два молодых парня - сами катали им тележку, ставили зонтик, подвозили свежую зелень, булочки и сосиски, когда нужно, доливали воды в баллоны с концентрированными кока-колой, фантой и спрайтом.
Вот именно это поразило тогда Карину необычайно. И ей казалось, что теперь на всю жизнь она расхочет пить эти напитки. Поскольку шлангами ребята пользовались теми, какие у них были, а были только короткие, тянуть их от тележки к питьевой воде было просто невозможно. И, не особо утруждаясь, ребята-начальники лихо закидывали шланг на клумбу, прикручивали к носику крана, из которого шла вода для полива травы, и накачивали этой воды в свои баллоны. А к клумбе, в свою очередь, вода шла непосредственно из-под чугунного канализационного люка, что находился у самого фонтана.
- Это получается, мы продаем людям воду из фонтана? - пытались возмущаться крайне удивленные сестры.
- что делать, где мы вам другую воду найдем? - резонно замечал один из начальников. - Не хотите, сами не пейте. Мы вот особо не пьем. Главное торгуйте.
- К тому же кто знает, что там на заводах в бутылки за воду такую разливают, может, она ничуть не лучше нашей, из фонтана, а пьют ведь все, и ничего.
- Так ведь на заводах стандартизация, контроль... - Марина тогда ещё пыталась что-то доказать.
- Да, контроль, санитарно-эпидемиологический, - не отставала от неё Карина.
Но веселые начальники только отмахивались и просили лишь громко не распространяться про воду. Сестры молчали. Однако уличная торговля преподносила им новые сюрпризы, заставляя смотреть на жизнь жестче и суровее. И сосиски для хот-догов попадались порой просроченные или зажаренные ещё вчера. И девочки продавали их, обильно поливая кетчупом, горчицей или майонезом. Бывало, что булочки подмокали на складе и покрывались голубоватой плесенью. И ничего, плесень срезали, обрезанные бока заливали опять теми же майонезом и горчицей, заворачивали в пару-тройку салфеток - и пожалуйста: "Покупайте свежий горячий хот-дог!"