— Ну, это на тот случай, если ты подумаешь, что я могу разозлиться, — продолжала Джеральдина, — или заревновать, — рассмеялась она. — Не бойся, ничего не случится. Ты можешь встречаться с ним абсолютно спокойно. Только не давай ему подставить себя так, как он подставил меня. У него есть такая привычка. А еще он любит опекать, так что будешь чувствовать себя идиоткой, даже защитив докторскую. И у него дурной характер. Правда, обычно это незаметно, но может проявиться в любой момент. И конечно же, тебе придется ходить с ним на футбол. Каждую неделю. В любую погоду.
— Ладно.
— Ну, в любом случае, думаю, что у вас все получится.
— Думаешь?
— Конечно, — сказала Джеральдина, — думаю, вы будете завтракать вместе приблизительно пятьдесят следующих лет.
Кэти смотрела на свой кусок хлеба. Потом подняла глаза и моргнула.
— Спасибо, — сказала она, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
— Это так чудесно! — пропела Джеральдина. — Только подумай, это и есть твой принц на белом коне!
Кэти инстинктивно прижала руку к животу.
— Твой мужчина, с которым ты будешь смотреть телевизор всю свою жизнь, — трещала Джеральдина.
У Кэти внутри все оборвалось.
— Мужчина, чьи носки ты будешь просушивать!
Кэти слышала свист в ушах.
— Мужчина, чей храп ты будешь знать лучше, чем свой!
Лицо у Кэти вытянулось.
— Мужчина, который облысеет и отрастит брюшко!
Кэти зазнобило.
— И вы познакомились благодаря мне! — воскликнула Джеральдина. — Это так романтично!
Кэти подавила рвотный позыв.
— Просто расслабься и получай удовольствие от вечера, — сказала Джеральдина и повесила трубку.
Кэти посмотрела на стол, пытаясь остановить панику. Она ничего не видела. Не могла дышать. И не могла есть. Ей хотелось уйти. Глотнуть свежего воздуха. Она отодвинула стул и встала на ноги. Задумалась о том, насколько нормальной она сейчас выглядит. Стараясь не встречаться ни с кем глазами, она сосредоточила всю энергию на том, чтобы выбраться на улицу и не упасть на пол. Каким-то образом она сумела найти выход из ресторана.
Прохладный воздух словно дал ей пощечину. Она отшатнулась, пытаясь удержаться на ногах и нормально дышать. Через дорогу Кэти увидела скамейку и побежала туда. Добравшись, она рухнула вниз и прижала голову к коленям, считая до трех снова и снова. Другие цифры она просто не могла вспомнить.
Она услышала, как зазвонил мобильник, и выключила его, так никогда и не услышав сообщение, оставленное Сьюки: «Выключи телефон. Только что звонила Джеральдина, и Джон сказал, что ты ушла гулять. Она сумела вытянуть из него, где ты, так что я не сомневаюсь, что она позвонит. Надеюсь, ты хорошо проводишь время, дорогая».
Увидев машину, Кэти сумела понять, что это такси, подскочила, крикнула и в следующую секунду уже была внутри. И только когда она добралась до дому и упала на кровать, паника постепенно стала спадать.
Но еще целых десять минут она думала о Дэне, оставшемся в ресторане.
6
В углу гостиной колледжа, ссутулившись, чуть в стороне от компании одноклассников сидел Мэтт, пытаясь притвориться уверенным и привлекательным, потому что в комнату недавно вошли несколько красивых блондиночек. Девушки сели достаточно близко, чтобы он мог прислушиваться к их разговорам. Это было настолько редким явлением, что вряд ли еще когда-нибудь повторится, пока Мэтт учится в колледже.
Мэтта удивляло, насколько тяжело подружиться с существом противоположного пола в этом колледже. В школе было намного легче.
Для мальчика в колледже имели значение только две вещи: относится ли он к крутым второкурсникам, или все еще является дерьмовым первокурсником. С девочками же была другая история. Первокурсницы считались «горячими штучками», за которыми увивались крутые второкурсники. Но через год все менялось. Ухаживающие за ними парни выпускались, а их собственные одноклассники, становясь второкурсниками, шли приступом на первокурсниц. Это был замкнутый круг, так продолжалось много лет в однажды заданном ритме. Это было неписаным правилом и никогда не менялось. Мэтта поражало, насколько все было неоригинальным.
Он отчего-то считал, что в колледже царствует свобода и модная анархия, и ждал, что научится общаться с девушками. Но ничего такого не происходило. Девушки тусовались только с подругами, точно такими же, как они сами. Это было еще одним неписаным правилом. Ни одна кудрявая брюнетка не дружила с блондинкой с прямыми волосами. Создавалось впечатление, что девушки сами хотели, чтобы их постоянно путали, как близнецов. Тем более что довольно часто они одинаково одевались. Самые крутые девочки могли прийти, например, в понедельник с одинаковыми фиолетовыми лентами в волосах и одинаковым пирсингом на брови. Они могли купить одинаковые пеналы или даже отрастить ногти одинаковой длины, постепенно превращаясь в один большой шаблон для своих одноклассников. Мэтт не знал, что больше его раздражает — абсолютная потеря девичьей индивидуальности или то, что все эти девочки полностью его игнорировали.
Но сейчас, именно тогда, когда Мэтт меньше всего этого ожидал, недалеко от него сидела одна из самых красивых девиц с подведенными бирюзовым карандашом глазами и блестящей помадой. Она просто ждала. Из своего угла комнаты мальчики видели добычу достаточно хорошо, но знали, что риск может быть слишком велик, а попытка слишком сложной.
За пределами класса эти ребята совершали только приличные, правильные вещи. И теперь делали вид, что их совершенно не интересуют девушки. Но по их венам зациркулировал тестостерон, и они принялись, расправляя плечи и выпячивая грудь, обсуждать работу, которую выполняли по выходным.
— Я целый день раскладывал там эти гребаные шарики…
— Ну, мужик, это фигня.
— А потом пришли эти старые коровы…
— Почему всегда они?
— О нет!
— Хорошие деньги?
— Да, но недостаточные для меня.
Мэтт пытался настроиться на волну девичьих разговоров. Он слышал только обрывки фраз, но старался уловить побольше.
— …прибавила два фунта на прошлой неделе…
— …калории…
— …возможно, она беременна…
Мэтт посмотрел на них. Одна рассматривала свои ноги, другая — ногти, третья — туфли, четвертая — свое отражение в зеркальце. Но было в этом что-то неестественное. Даже Мэтт, мало разбирающийся в женщинах, ощущал, что они на взводе и явно прощупывают своими антеннами окружающую атмосферу. Самый крикливый, самый храбрый из одноклассников Мэтта, Даз, явно ощущал то же самое.
— Эй! — крикнул он девушкам. В комнате стало тихо.
— Тебя зовут Сара, не так ли?
Момент был напряженным. Границы были нарушены, и мальчики затаили дыхание. А потом девочки одна за другой повернулись к ним.
Избранная, Сара, чуть заметно кивнула, а две ее подруги выдвинулись вперед. Мэтт почувствовал, как по телу разливается жар. А Даз продолжал:
— У тебя готово задание по английскому?
Сара вновь кивнула, а две ее подруги понимающе улыбнулись. Остальные одноклассники Мэтта теперь имели полное право повернуться и посмотреть, что творится вокруг. Даз подошел ближе. Одна из подруг Сары тоже шагнула вперед. Сара потянула ее на место, словно позволяя парням приблизиться.
— А это правда, — серьезно продолжал Даз, держа руки в карманах, — что ты продаешь на вечеринках перхоть вместо кокаина?
Раздавшийся через секунду женский смех был подхвачен мальчиками и тут же перешел в ржание.
— Я больше не буду, — сказала Сара, вставая и пересаживаясь на последнее кресло, разделяющее компании. Она медленно подняла руки, чтобы убрать волосы (прямые и светлые) в хвост. Ее свитер подскочил вверх, и мальчики уставились туда, куда и было им положено.
— Кстати, — язвительно заметил другой одноклассник Мэтта, Си, подавшись вперед. — Он точно пользуется «Хед энд шолдерс», чтобы лучше выглядеть.