- О, красавица, давай познакомимся! Лех, смотри, какая цыпа к нам пришла! - Заплетающимся языком произнес один из мужчин.
Леха промычал в ответ что-то неразборчивое и, под действием силы тяжести, наклонился к земле, едва избежав падения.
Воспользовавшись заминкой, я прошмыгнула мимо пьяных мужчин, молясь, чтобы спокойно и без приключений добраться до дома. В канун Нового года уровень нетрезвых товарищей резко возрос и я решила, что с задержками допоздна на работе надо завязывать.
Глава 8
Утро начиналось не с кофе, а с лекции Виктора Андреевича, о моем несуществующем опоздании и нежеланием работать. Он встречал меня на пороге, непременно с сигаретой в руках и каждый раз отчитывал по первое число. Я уже не реагировала на его возмущения, а только здоровалась и снисходительно улыбалась на все замечания. Этот человек сам был как кофе: в умеренном количестве - бодрил, а в чрезмерном - мог поднять давление. Я поднялась по ледяным ступеням, держась за ледяные, поржавевшие перила.
- Вот все вы замечаете, Виктор Андреевич, кроме того, что мы тут убьемся скоро на этом гололеде! Вы бы руководству намекнули, что нам не мешало сюда хоть какой-нибудь коврик постелить! А то будем Новый Год праздновать всем офисом в травматологии!
- Я поговорю, Настена, ты правильно мыслишь, - неожиданно согласился со мной Виктор Андреевич.
Я расплылась в довольной улыбке, игнорируя то, что меня сносит ветер, а очки залепляют комья снега. Мне показалось, что даже холод, отступил куда-то, хотя солнце на небе так и не появилось.
- Не стой, не мерзни! - Рассудительно добавил мой начальник, проявив такую трогательную заботу.
Не знаю, кто подменил моего начальника, но с тех пор дедуля стал практически моим кумиром. Каждое утро я шла на работу с мыслью, что сейчас столкнусь с Виктором Андреевичем и он снова с суровым видом начнет читать мне лекции. Я уже привыкла и к громкому голосу своего шефа, и к его постоянному напущенному недовольству. И если, своего начальника я искренне уважала и любила, то мои чувства к нашему директору вряд ли можно было назвать теплыми. О его появлении можно было узнать по тому, что все сотрудники резко прекращали заниматься непонятно чем и практически с ожесточением принимались за свою работу. Смех, споры, неприличные анекдоты, сразу же прекращались. Откладывали телефоны в сторону и люди, мило беседующие со своими половинками. Все сосредоточенно смотрели в свои мониторы, пока директор проходил мимо их рядов. В белом свете ламп Кирилл Иванович в своем черном деловом костюме и бордовой рубашке, почему-то выглядел очень зловеще. От него всегда исходила какая-та темная аура неприступности, холодности и даже ненависти. Никто не знал заранее, в каком настроении пребывает наш главный. Чуть старше сорока лет, он уверенно держался на публике, прекрасно осознавая значимость своей фигуры.
Блики света мелькнули в черных, не тронутых сединой, средней длины волосах, создавая иллюзии дьявольских рожек. Я ненароком посмотрела вниз, чтобы убедиться, что модные кожаные черные туфли, каким-то образом не превратились в копытца.
- Виктор Андреевич, как у нас успехи? - Спросил директор голосом, заставляющим появляться мурашки на коже.
- Мы делаем все, что можем, - ответил мой дедушка, выпрямившийся по стойке "смирно".
- Надо, надо сейчас постараться и успеть к сроку.
В черных глазах директора мелькнул предупреждающий огонек, хотя спорить с ним явно никто не собирался. Мы все знали, что последует за этим заявлением. Работа до тех пор, пока мы не свалимся замертво от усталости или не начнем делать механические ошибки от переутомления. Впереди нас ждали рабочие выходные, проводимые в компании родных коллег. Я искренне сочувствовала своим парням, семьи которых явно будут не восторге от такого развития событий. Что ни говори, а мне было в этом плане проще. В ответ нам за наши трудовые подвиги должны были выдать премию, но за время работы в копании, мне стало понятно, что дальше слов дело не дойдет.
Кирилл Иванович кивнул моему начальнику и тот, с видом приговоренного человека, последовал за директором. Скорее всего, на совещание, на котором директор не отказывал себе в удовольствии устраивать публичный разнос с использованием ненормативной лексики. Это я знала от людей, посещавших подобные собрания и мечтающих больше никогда не оказываться на ковре у начальства.