- Я вашу отраву не пью, - возмутился дедуля.
- Вы пьете свою, травяную, - не могла не заметить я. - Мы знаем.
Выражение лица дедули стало угрожающим и мы больше не стали испытывать его терпение на прочность. Со смирением прекратив диалог, мои коллеги затихли, словно мышки при появлении кота. Виктор Андреевич остался довольным произведенным эффектном и с императорской высокомерием направился к чайнику.
Глава 13
Я начинала свою работу в компании, думая, насколько же здесь плохо, одно время мне казалось, что здесь невероятно хорошо. Дело в том, что любые иллюзии, ужасные или прекрасные, рано или поздно разрушаются. Я никогда бы не могла предположить, что заместитель начальника отдела любит сплетничать. Нет, я, конечно, допускала, что мои парни любят поговорить и пошутить друг над другом, но обычно они делали это в открытую. Я не входила в список доверенных лиц, поэтому до сегодняшнего дня, счастливо жила в неведение о характере Миши. Сейчас, слушая его проникновенный монолог, я могла лишь думать о том, что он рассказывал обо мне.
- Вова вообще, кроме как о женщинах, ни о чем думать не может! - Не замечая, мой скептический взгляд, делился своими наблюдениями Михаил.
Мы стояли возле принтера и я едва не выронила бумагу от подобного неожиданного вступления. У меня было одно желание - забрать документы и как можно скорее вернуться на свое рабочее место, подальше от Миши. Его шепот напоминал мне шипение змеи, только я не опасалась того, что меня укусят. Мне просто было неприятно, так как будто рядом со мной находился грязевой вулкан, старающийся запятнать всех вокруг.
- И что, это его личное дело, - пробормотала я, демонстративно отвернувшись от мужчины.
- В таком возрасте у него уже давно должна быть жена и дети, а он все еще не угомонится.
- Вова живет так, как считает нужным. Уверена, он сам как-нибудь разберется со своими долгами и обязанностями, - отрезала я.
- Я просто так сказал, - Миша понял, что я не намерена поддерживать разговор и оставил меня в покое.
Я, хмурясь, наблюдала как принтер медленно и со скрипом затягивает внутрь листы бумаги. Повернувшись к окну, я заметила толпу детей с разноцветными рюкзаками. Они что-то обсуждали, толкались и бегали вокруг друг друга и, на какой-то миг, я почувствовала себя по-настоящему древней старухой. Негатив от неприятного открытия засел где-то глубоко в душе и мне хотелось сбежать подальше от нашего офиса. В детство, туда, где все еще была искренность и непосредственность. Михаил уже забыл про меня и о чем-то шептался с Натальей, которая сидела рядом с ним. Я посмотрела на Вову, он был занят работой, не подозревая о том, что кому-то что-то должен. Ко мне подошел Виктор Андреевич, который, к нашему всеобщему неудовольствию, был сегодня не в духе.
- Настя, ты скоро сдашь объемы?
- Постараюсь к вечеру, - сообщила я.
- Не постараюсь, а чтобы сделала. Как хочешь, но у нас время не ждет.
- Но я же одна….
- Меньше разговаривай, больше успеешь, - отрезал Виктор Андреевич. - Привыкли отдыхать.
Я тяжело вздохнула, если это называется отдыхом, то работа должна была закончиться смертью. Пререкаться с начальником отдела я не стала, молчаливо кивнув, я забрала бумаги и стала разбираться со своим заданием. Шея затекла, но я не поднимала головы, стараясь успеть в срок. О чае и кофе можно было забыть вообще, разговоры за моей спиной превратились в фоновый шум, а я была полностью сосредоточена на работе. Когда я приподняла голову и посмотрела в окно, на улице было совсем темно.
- Он сказал, что ему понравились мои духи, - проходя прощебетала Наталья.
- Еще бы за такую цену, - ответила Инга.
- Дело не в стоимости. Просто так приятно слышать комплименты в свой адрес.
- А я сегодня к маме забегу, она торт пекла. Специально для меня, диетический, чтобы не навредил фигуре.
Я с тоской подумала о родном доме. Я не могла с такой легкостью собраться и поехать к маме, хотя очень этого хотела. Расстояние в несколько тысяч километров не так просто преодолеть даже в наше время. Постоянная занятость, желание заработать делали мои визиты домой крайне редкими. В свою очередь мама отказывалась от предложений приехать ко мне, она никак не могла расстаться со своим хозяйством. Это был очередной тупик, из которого мне так и не удавалось найти выход. Как бы мне хотелось поплакаться ей в жилетку, как в детстве, но я не могла себе это позволить. Это я должна утешать маму, поэтому наши беседы всегда носили мирный и радостный характер. Я не жаловалась и скрывая свои переживания и боль, была всегда убедительной. Мне удавалось делать вид, что я абсолютно счастлива и окружающие обычно верили мне. Мама…. Она скорее делала вид, что не распознавала ложь.