— Сто пятьдесят квадратов в городской черте, два этажа, отделка приличная, материалы тоже. Участок вокруг дома. Короче, строил с пониманием, настоящий особняк.
— Есть в тебе основательность, Пётр, не отнимешь. Так в чем проблема тогда?
— Во-первых, чтоб продавать, надо детей сначала выписать, а чтоб их разрешили выписывать, нужно куда-то прописать. И вообще, страшновато. Вдруг дом продам, а квартиру не куплю? Какой-нибудь скачок цен на недвижимость или обвал рубля…
— Да уж. У нас в стране что хочешь может быть. Я тебя понимаю. Это тебе ссуда от компании нужна.
— Именно она родимая.
— А не боишься в долг брать? Фирма у нас, конечно, белая и цивильная. Но если копать глубоко… — Голос Карасюка понизился, — тут деньги кемеровских крутятся. Соответственно, если накосячишь, через суд выбивать не будут. Другие инструменты применят.
— Да понятно всё, чай не первый раз с кемеровскими парными пересекаюсь. Я даже немного офигеваю с их масштабов деятельности. Уголь под ними, металлургия там же, сейчас еще и транспорт с машиностроением финансируют. С другой стороны, лучше так, чем…
— Чем что?
— Если всё скупит Западный капитал, будет хуже. Обнулят всю промышленность, скажут, что так и было. Мол, кроме галош и танков в Союзе ничего не производили.
— Да ну, скажешь тоже, Фролов! Капиталисты за прибыль, за бизнес и выгоду. Какая им выгода всё тут купить и уничтожить?
Фролов посмотрел на начальника, стараясь не обидеть взглядом. Этот прожжённый военный был несколько наивен в своём понимании хода мировой истории. Пётр тоже не специалист в глобальной политике, но его ложная память подсказывала, куда дует ветер свободы. Ветер, пытающийся изо всех сил перевернуть корабль под названием Россия. Тот самый, на котором Фролов плыл вместе с семьёй и немудреным скарбом в виде дома и двух автомобилей. Потонуть не хотелось ни отдельно, ни вместе с кораблем. На спасательный жилет, набитый долларами, надежды было мало. Жилет помогает продержаться короткое время, а на длительную перспективу лучше иметь под задом лодку, да побольше. Желательно размером с океанский лайнер. А лучше опираться на остров или целый материк.
— О чём задумался, Пётр? Или ждешь, что я прямо сейчас тебе что-то скажу по твоей просьбе? Обещаю — поговорю с кем надо, будем думать. Компании нужны умные и преданные. А то еще обидишься и к конкурентам перебежишь.
— Пока таких мыслей не было, меня в «Транзит Группас» всё устраивает. И коллектив, и подход к работе.
— Насчет подхода к работе, раз зашел такой разговор. А почему ты ко мне так редко по производственным вопросам обращаешься?
— Да вроде пока всё сами разруливаем, так что не вижу нужды дергать вас.
— Может, мы тебе вообще тогда не нужны в плане руководства?
— Честно? Мне бы право подписи, я бы еще реже вас отвлекал.
— То есть кроме моей подписи тебе ничего не нужно?
— По большому счету если, то да. Вы задачи ставите, мы их решаем. Ну и текучка своим ходом разруливается. Начальство сказало «фас», дальше мы сами крутимся, как умеем и считаем нужным.
Вот сейчас Карасюку было немного обидно. Это что, техотдел в его ценных указаниях не нуждается совсем? Уйдет он в отпуск или еще куда, и подчинённые даже не заметят? Особенно с правом подписи, как Фролов сказал. Вот умный вроде, а дурак — кто так с начальством разговаривает? С другой стороны, надо использовать тех, кто есть. Ведь на тех, кого нет, не обопрешься.
Глава 21
Конкурент
Сентябрь постучался в окно его съемной квартиры порывом ветра и колокольным звоном. Это как? Это что? Выглянув в окно, Пётр с удивлением увидел через квартал от себя макушку церкви. Или колокольни, он не очень разглядел устройство связи со всевышним. Да и не специалист в этом вопросе Фролов, ни в архитектуре культовых сооружений, ни в их назначении. Но он точно помнил, что еще полгода назад, при вселении, никакой колокольный звон на шестнадцатый этаж не залетал. Острый купол или шпиль, как его не назови, искрился в свете яркого солнышка и пускал лучик прямо в глаз Фролову. Ну и звон продолжал будить. «Ладно, если силком не потащат на службу или в прорубь на Крещенье, то пусть стоит» — Пётр был добрым человеком, так что существование храма под боком у себя он попустил.
Ложная память прямо за завтраком начала нашептывать какие-то гадости про беспошлинную и необлагаемую налогом торговлю бензином, водкой и сигаретами, какую обязательно затеет церковное начальство, но Пётр отмахнулся. Уж дюже дико это звучало, да и история пошла по другой колее, авось тутошние попы будут богобоязненнее. Поприличнее, чем в той непонятной реальности, в какой творилась совсем уж невероятная дичь и свистопляска. Опять же эти, которые писаки из «Черным по белому» обязательно бы раскопали этот факт и вывернули мехом наружу. Стервецы вообще ничего не боятся, пользуясь махровой свободой печати, выливают на головы бизнесменов, представителей богемы и властей правду вёдрами. Да такого сорта правду, что потом хрен отмоешься. Писали, их главреда уже разок чуть не взорвали обиженные герои статей. А самое смешное — затевал эту молодежную газету ЦК комсомола. Почему смешно? Так комсомола уже нет, а газетка — вот она, цветет и пахнет.