Она приветствует пару секретарей с обычной изнуряющей жизнерадостностью, которую могла бы приберечь для своей сестры (если та у неё есть), и, прежде чем войти в зал для совещаний, девушка заправляет волосы за ухо и пристально смотрит на меня своими большими глубокими глазами. Дрожь возбуждения пробегает по моему позвоночнику. Она совершенно ничего не знает. Она даже не представляет, что её там ждёт.
Боже, она понятия не имеет.
Как только мы переступаем порог, шум в комнате стихает. Наши подчинённые выпрямляются в своих правильно выстроенных стульях. Один за другим я сканирую команду.
— Доброе утро, — приветствую всех.
Очевидно, что утро будет совсем не добрым. Я ловлю ужас, промелькнувший на лицах нескольких человек в первом ряду. Соломенные хвосты.
— Вчера мы уже имели удовольствие встретиться неофициально, поэтому я не буду останавливаться на формальностях. Я принял наследие синьоры Мацци как вызов, и за последние несколько часов смог изучить ситуацию и обсудить с господином Гецци Брамбилла некоторые данные по главному проекту, за который отвечаете вы. —Делаю стратегическую паузу и листаю на экране планшета, задерживаясь на отчётах за последние три месяца. — Вы уже знаете, что происходит заметное падение производительности, — уточняю я, оглядывая их через край устройства.
Из зала раздаётся лёгкий ропот. Кто-то сглатывает, кто-то опускает глаза, чтобы не встречаться со мной взглядом, словно мы на школьной линейке.
Рядом со мной Камилла собирается выступить в их защиту, но я опережаю.
— Это неприемлемый факт для компании такого уровня. Превышение бюджета, отсрочка сдачи клиенту из-за не устранённой неисправности… — Я оставляю фразу в подвешенном состоянии и качаю головой, чтобы подчеркнуть серьёзность.
Забочусь ли я о задержке клиенту? Я почти не знаю, кто он. Неважно.
Всё, что я здесь делаю, это выдвигаю рамки, в которых они должны меня зафиксировать.
Годы работы в иностранной транснациональной корпорации научили меня тому, что флажки, украшающие политику компании, осведомлённость о «горячих» темах через тренинги, социальная политика, условия для баланса — невозможного — между работой и личной жизнью... это прекрасный политкорректный фасад. Визитная карточка, которую можно продать на улице.
Но внутренняя реальность гораздо беспощаднее, если вы действительно хотите проложить себе путь к вершине. И я не собираюсь предлагать этой плеяде сотрудников без реальных карьерных амбиций слабый отпечаток.
Я не могу себе этого позволить, если хочу, чтобы меня считали единственным реальным выбором для Совета директоров.
Закрываю бумаги и осматриваю просторы мягких стульев.
— Кто-нибудь хочет рассказать мне, как мы до этого дошли?..
Никто не проронил ни слова. Программисты молча обмениваются просьбами о помощи. Некоторые попадают к моей коллеге. Они указывают на неё как толпа, попавшая в беду вместе с супергероем.
Я знаю, что именно Камилла дала разрешение на отсрочку, несмотря на недовольство, выраженное клиентом в многочисленных электронных письмах. Она предпочла защитить благополучие своей команды, а не подвергать давлению.
— Никто? — призываю их.
Мой голос — единственный звук, который отражается от стен.
— Эдоардо, — решается коллега. — Как я уже объясняла, в последние месяцы мы столкнулись с нехваткой персонала.
— Я думал, что не хватало только второго референта. Кроме того, были наняты два программиста.
Намёк заставляет её на мгновение замешкаться.
— Наём на работу требует первоначальных затрат... для того, чтобы ввести людей в курс дела вместе с остальными членами группы, требуются усилия, которые влияют на производительность. Не то чтобы кто-то был обузой, — спешит уточнить она, обращаясь к подчинённым. — Ваш вклад за последние несколько месяцев неоценим!
В наступившей тишине я хмурюсь.
Мне больше ничего и не нужно делать.
Никто не чувствует себя польщённым. Все ощущают себя некомфортно.
Натянутая улыбка Камиллы постепенно превращается в грустную прямую линию.
Настало время для удара.
— Камилла, не вини себя, — напеваю я. — Это нормально, когда занимаешься чем-то слишком большим, что выходит за рамки твоих возможностей.
Коллега преображается. Она выглядит так, будто хочет вонзить нож для филе мне в горло.
Она может встать в очередь, которая уже довольно длинная и многолюдная.
Я обращаюсь к программистам.
— Я гарантирую, с этого момента такое больше не повторится.
Никто в комнате не смеет дышать.
Игра, сет, гейм за мной, синьорина Феррари.
— Команда, программирующая продукт, обращается ко мне. Я буду назначать встречи с каждым из вас каждые две недели. Вы можете забронировать время через мой онлайн-календарь. Я буду отслеживать вашу продуктивность, и мы обсудим отклонения в каждом случае. Я проверил и увидел, что нет никаких официальных записей о чём-то подобном в прошлом.
— Почему Камилла в… — вмешивается длинноволосый мужчина во втором ряду. Локоть в бок, однако, призывает его замолчать.
— Ну, — шиплю я, — если больше ничего нет…
— Мы продолжим работать вместе! — заявляет Камилла, совершенно неуместно. — Моя дверь открыта для всех, кто нуждается.
«Наша дверь, — поправляю её про себя. — И, не хера ты не сделаешь!»
— Теперь за работу, — отправляю их.
Все встают, будто под их задницами загорелись стулья. А я наблюдаю, как они спешат к своим столам.
Камилла — единственная, кто не двигается. Она замерла в ожидании. Когда спина последнего человека — смуглой девушки, с татуировкой на шее и двумя пирсингами на лице, которая в лучшем случае только что из университета, а в худшем из тюрьмы, — исчезает в коридоре, Камилла открывает рот, и я знаю, что через секунду в этой комнате разверзнется весь ад.
Поэтому я предвосхищаю.
Я намеренно наклоняюсь к её бледному лицу. Камилла противостоит вторжению в личное пространство, погружаясь в молчание. Её чарующий аромат поражает меня с новой силой, а удивлённые глаза сливаются с моими, как две разрушающиеся вселенные.
— Думаю, мой стиль руководства не совсем совпадает с твоим.
Я подмигиваю ей и отворачиваюсь, направляясь в кабинет с высоко поднятой головой.
ГЛАВА 7
Камилла
— Ками, прости, я опоздала.
Дверь в менее посещаемый туалет Videoflix распахивается от лёгкого удара, и в сияние небесно-голубой плитки, квадратных раковин с блестящими латунью кранами влетает Беа.
— В документации полный бардак, кто бы ни занимался бумагами до меня, заслуживает рекламации за отказ от здравого смысла!
— Неважно.
— Боже, я больше не могу терпеть. — Опустившись в декоративное плетёное кресло, моя подруга роется в своём картонном пакете в поисках молокоотсоса. — Это как ходить с двумя лактозными бомбами, воткнутыми в грудь! Никогда не знаешь, перед кем они взорвутся и испачкают блузку.
— Уверена, что тебе не нужна помощь? — спрашиваю я.