Не обращая внимания на то, как близко мы находимся, а также на её запах, от которого мне хочется больше не иметь функционирующего обоняния, я нависаю над лицом Камиллы, чистым, как у школьницы из первого ряда.
— Сохраняй свой дух. Будет приятно наблюдать за тем, как ты натягиваешь очередную фальшивую улыбку, когда и это произойдёт.
— Я с удовольствием отравлю твой кофе, чтобы твои яички сморщились и ты загнулся под стол!
Я ухмыляюсь.
— Яички… Боже мой. Ты впервые произнесла это плохое слово вслух?
— Убирайся!
— Увидимся в понедельник, Ками.
— И не называй меня Ками!
Я пожимаю плечами, изображая расстроенный вид, который мне не свойственен.
— Пай-девочка была занята. И вообще, я не работаю в маркетинге. Я не дам тебе прозвище, отражающее твою драгоценную сущность, Феррари. Возвращайся к распитию, ты пахнешь аперитивом и плохим выбором.
Успеваю увидеть её изумлённое лицо, кривящееся в глубоком неверии. И тут меня резко ослепляет жидкость.
Я щурюсь, но уже слишком поздно. Чувствую, как стекает по векам, застревает в ресницах и попадает на край рта. Она сочится по подбородку и капает, пачкая мою светлую рубашку. Я пытаюсь сосредоточиться на Камилле, не обращая внимания на тёмно-красный налёт, покрывающий моё лицо.
Бокал в её руках пуст.
— Теперь от тебя тоже пахнет вином, — говорит она, не моргнув и глазом.
А потом поворачивается ко мне спиной и уходит, сливаясь в сумерках с миланской суетой.
ГЛАВА 9
Камилла
Милан утром с высоты представляет собой суетливое зрелище.
Мягкий солнечный свет ласкает крыши исторических зданий и мансардные окна, а внизу на улице люди идут по тротуарам и гудят клаксонами трамваям, словно за ними никто не наблюдает.
В зоне отдыха я удобнее устраиваюсь в гамаке, подтягиваю ноги к груди и упираюсь затылком в ткань, натянувшуюся под моим весом.
Хотела бы я с гордостью сказать, что не позволяю негативным событиям задевать меня, но реальность такова, что я провела выходные, думая о том, что произошло с Эдоардо на проспекте Комо. Мысленно перебирала, что мы кричали друг другу in vino veritas — его презрительные слова и мой бессознательный жест.
Меня нелегко вывести из себя. И чтобы разозлилась, нужно ударить меня очень сильно, несколько раз, хотя даже тогда, думаю, смогу продержаться ещё немного. Долгие годы жизни с родителями в качестве примера затмили всякое желание реагировать на спор, не говоря уже о том, чтобы его вызывать.
И всё же, три ночи назад это случилось.
Я потеряла самообладание с Эдоардо.
Он потерял его со мной.
Откидываю назад затылок и буквально краем губ выпускаю лёгкий вздох. Я полюбила зону отдыха Videoflix с тех пор, как впервые её увидела. Мне сразу понравился этот укромный уголок с искусственной травой вместо пола, по которому нельзя ходить в обуви, стол из натурального дерева и искусственное дерево, поддерживающее световую инсталляцию.
В документах это пространство предназначено для того, чтобы сотрудники в течение дня могли подзарядить свои батарейки, поэтому никто не обвинит меня в том, что я здесь прохлаждаюсь, любуясь городом, который просыпается и бросается в новый сверкающий день. Правда я приехала в офис всего двадцать минут назад и провела последние девятнадцать, покачиваясь босиком.
— Камилла.
Хотя соблазн обернуться велик, я по-прежнему сосредоточена на рассматривании дымоходов, поднимающихся на крышу здания напротив.
Ни привет, ни доброе утро.
Новая неделя, новая война, новый гастрит, который останется со мной так надолго, что заслуживает имя и право на усыновление.
— Эдоардо, — отвечаю я в его режиме робота. — Ты сделал что-нибудь интересное на выходных? Ну, не знаю, возможно, основал именную нацию и теперь имеешь право на совершение гениальных вещей, типа объявления войны Швейцарии?
Где-то у входа в зону отдыха я слышу слабое разочарованное фырканье. Надеюсь, он не снимет обувь, чтобы подойти поближе. Ему должны вынести запрет входить в эту зону. Сомневаюсь, что кто-то сможет расслабиться, когда рядом Зорци.
— Твоя лучшая подружка ждёт тебя в нашем кабинете, — рычит он сквозь зубы. — И я не твой помощник. Хотя один тебе бы пригодился. Ты ужасно опаздываешь, а твой стол неприличен.
— Это называется организованный беспорядок.
— Имеется существенная разница между беспорядком и свалкой. Словарь тебе в помощь. Твоё рабочее место создаёт неприятный имидж, что плохо для компании.
Интересно, с ним всегда будет так?
Выматывающий, конфликтный и непримиримый?
При таких темпах я ожидаю, что через неделю мы попытаемся всадить друг другу в яремную вену нож для писем, а в следующую наши семьи будут организовывать совместные похороны.
— Одна неделя — и ты уже стал суперкорпоративистом! Когда появятся рубашки с вышивкой «Videoflix» на нагрудном кармане и соответствующие запонки? — усмехаюсь я.
Тишину, которую я получаю в ответ, нарушает болтовня наших коллег, суетящихся на этаже. Наклонив голову набок, я поддаюсь искушению и подглядываю за ним через широкую сетку гамака.
Эдоардо стоит у края зоны отдыха.
Мыски его ботинок в дюйме от начала искусственной травы. На нём элегантные кожаные оксфорды чёрного цвета и тёмно-синие брюки превосходного пошива, которые подчёркивают бёдра и идеально сидят на талии. Белая рубашка, заправленная в брюки, обхватывает мощную упругую грудь, и, следуя по дьявольскому следу пуговиц, я натыкаюсь на тонкий тёмно-синий галстук, выделяющийся на фоне белого хлопка. Но настоящим украшением остаётся лицо. Мягкий рот скривился в раздражённой гримасе, лёгкий налёт бороды обрамляет челюсть, глаза цвета тёмного шоколада смотрят на меня так, будто я воплощаю всё, что он презирает.
Несправедливо, что такой мужчина является точной копией моих фантазий, созданной божественно талантливым художником.
Правда, очень несправедливо.
— Без комментариев? — возражаю я. — Или предпочитаешь, чтобы мы больше не разговаривали друг с другом, избегая риска, что в какой-то момент из ниоткуда дождём польётся жидкость? Потому что у нас уже немного не сезон для сражений с Суперликвидатором.
— Нечего обсуждать. То, что происходит за пределами рабочего времени, остаётся за этими стенами.
— К счастью, ДГБ привёл к нам тебя, так что можешь посеять много мудрого.
— ДГ… кто?
Я опускаю с гамака босую ногу и почёсываю пальцы о стебли искусственной травы.
— Твой непосредственный начальник. И прежде чем спросишь: нет, он не знает, что мы его так прозвали. Это называется «закодированные секреты подчинённых» не просто так.
В отчаянии мужчина зажимает нижнюю губу зубами. И я стараюсь не замечать, как провокационно он это делает.
— Вы настолько ребячливы, что это граничит со смущением. Напоминаю, ты будешь менеджером.
— Боже мой, спасибо тебе. На мгновение мне показалось, что нахожусь в фантастическом фильме, где главная героиня просыпается в будущем, и её жизнь не имеет никакого смысла. Мне просто интересно, что ты делал в этих стенах последние шесть лет.