— Ну, мой мальчик отправляется в старую добрую Англию, в Лондон, и я просто хотела пожелать ему доброго пути.
— Очень мило с твоей стороны. Может быть, пойдем на улицу и…
Двери открываются. Два гермафродита из отдела моды, в оранжевом и желто-зеленом, входят в холл, видят меня с матерью, улыбаются и нажимают кнопку вызова лифта.
— Это девочки или мальчики? — громко шепчет она мне, вытягиваю короткую шею, чтобы рассмотреть их получше.
— Понятия не имею. Послушай, ма, ты не забыла правила, по которым ты не можешь звонить мне или приходить сюда, если только не случится что-нибудь действительно ужасное?..
Не дослушав, она вручает мне маленький бумажный пакет. Я открываю его и вижу крошечные пробники шампуня, дезодорант, зубную пасту, баллончик спрея для волос «Консорт» и все такое прочее.
— Мне очень приятно, — говорю я. — Но я не думаю, что…
Дверь лифта открывается, и гермафродиты входят в него, а оттуда появляется Жаклин. Мое сердце обрывается.
— Привет, Зак, — говорит Жаклин.
Она смотрит на нас, и ее понимающая ухмылка с ямочками на щеках сообщает, что она догадывается, кем мне приходится эта пожилая женщина.
— Вы, должно быть, мама Захария, — говорит она, не отказав себе в удовольствии ткнуть меня носом в мою ложь.
— А вы кто? — спрашивает моя низенькая мама, ростом всего в пять футов два дюйма, глядя в ее подбородок.
Жаклин представляется, и тогда моя мать, которая запоминает все, что я ей рассказываю, хотя я стараюсь делать это по минимуму, говорит:
— Ох! Я помню вас, когда вы были еще просто Джеки, а теперь вас так повысили.
Жаклин улыбается, и как раз в тот момент, когда она, смилостившись, оставляет нас, из дверей выходят Байрон Пул, Бетси Батлер и Марджори.
— Миссис Пост? — спрашивает Марджори, чуть не подпрыгивая от любопытства.
— Вы, должно быть, Марджори…
— Откуда вы это знаете?
Несмотря на обуявший меня ужас, я замечаю, как Смитти берет телефонную трубку: возможно она сообщает сейчас всем находящимся в здании: «Мать Захария Поста пришла с визитом! Все скорей бегите сюда!»
— Я узнала вас по волосам! — отвечает моя мама, прикрыв рот ладонью, пораженная их цветом, завитками и великолепием.
Затем они: мамаша-бухгалтер и помощник арт-директора-волчица — пожимают друг другу руки.
(Я рассказывал своей матери — после того как все кануло в небытие, — что встречался кое с кем с работы, но ограничил описание подружки только именем, должностью, размером зарплаты и цветом волос. Я не хотел, чтобы она слишком много знала.)
— Провожаете сына в Европу? — спрашивает Байрон Пул у миссис Салли Хаггинс Пост.
— Да, он впервые отправляется туда.
Марк Ларкин открывает дверь… Моя мать могла бы медленно усыхать на протяжении долгих лет, но сейчас мне будет достаточно пары минут, чтобы испепелить ее взглядом.
— Разве он не посещал колледж в Англии? — спрашивает Бетси довольно громко.
— О чем вы… — начинает моя мать.
— Послушайте, с тех пор столько воды утекло, — встреваю я. Потом кладу руку ей на плечо, пытаясь отвести ее в сторону, и в этот момент решаю: «Ладно, скажу всем, что она страдает болезнью Альцгеймера». Боковым зрением я замечаю, что Марк Ларкин ожидает лифт. Что делать? Если я отправлюсь провожать ее, то нам придется пятьдесят этажей спускаться в обществе Ларкина, Батлер, Пула и Миллет… но, если я отведу ее в рабочий кабинет (расположенный прямо на трассе коридора), где можно хоть как-то уединиться, мы рискуем попасться на глаза Регине, Вилме и десяткам других сотрудников.
Лифт останавливается на этаже, и вся компания уезжает.
Но в холле появляется Лесли. (Я пока не рассказывал маме о ней, потому что рассказывать было особенно нечего. И потом, какими бы эти отношения ни были, они все еще продолжаются.)
Глаза Лесли быстро перебегают с меня на мать, оценивая ситуацию: «Это — Захарий, а маленькая пожилая женщина рядом с ним, с похожими чертами, наверняка является его матерью».
Я представляю их друг другу, но делаю это в такой манере, что какой-либо дальнейший разговор между ними становится просто невозможным:
— Мам, это Лесли Ашер-Соумс, которая работает в нашем художественном отделе и которая сейчас невероятно занята, Лесли, это моя мама, которая уже уходит.
— Такая интересная девушка, — говорит моя мама после того, как Лесли удаляется.
— Да, она классная.
— Чересчур классная. Наверно, очень легкомысленная.
Теперь мы ожидаем прихода лифта.
— Я хочу, чтобы ты мне позвонил, — говорит моя мама. — И не стесняйся сделать звонок с оплатой вызываемым абонентом. И там всегда так дождливо, я надеюсь, что ты берешь…