— Не нравишься.
Уверен, что если бы я нравился Лесли «в этом смысле», то Марджори мне этого не сообщила бы.
— Откуда ты знаешь?
— Просто знаю. К тому же у нее есть очень богатый мужчина в Лондоне. И у него тоже есть «дефис», Зэки.
Так значит, он богат… и у него есть дефис, хотя Марджори сказала бы мне, что он богат, даже если бы он жил на пособие по безработице в картонной коробке. Я знал, что его звали Колин, но про себя я называл его Колли и представлял его лицо вылитой мордой овчарки Лэсси.
— Правда, они часто ругаются по телефону, — сообщает она. — «Международные» пикировки.
— Из-за чего?
— Тебе интересно. Я вижу.
— Просто любопытно.
— Из-за ерунды, обычной для пар. Вроде той, из-за которой ты порвал со мной отношения.
— Я никогда не рвал с тобой отношений.
— Рвал, рвал.
Марджори переключает телевизор на канал, транслирующий баскетбольный матч, и я прошу ее задержаться немного на нем. Она немедленно выключает телевизор с возгласом: «Ха!» Марджори часто старается выкинуть что-нибудь, выходящее за рамки ее обычного поведения, чтобы быть вредной, но на самом деле ей даже не нужно стараться. Я пытаюсь выхватить пульт у нее из рук, но она отдергивает их.
Я стараюсь изо всех сил не замечать ее соски, торчащие сквозь блузку… они похожи на людей в лыжных масках, собирающихся заломить мне руки.
— Она нравится тебе, правда?
— Кто?
— Лесли.
— Она слишком худая. Ты знаешь, мой тип — «пышки».
— Не слишком-то и худая.
— Ты права. Но только не на работе.
— Между прочим, — говорит она, вытаскивая из волос заколку и давая им рассыпаться во все стороны, — мне кажется, что она положила глаз на Марка Ларкина.
Народ против Захария Поста.
Регина Тернбул, в клетчатом костюме с узкой юбкой, является играющим на публику прокурором округа. О, Господи! Она когда-нибудь бывает в хорошем настроении? Я — на месте свидетеля, перед лицом неизбежного поражения; все мы находимся на заседании суда, которое транслируется по телевидению на всю страну.
Регина поднимает экземпляр романа Итана Колея и вопит с великолепным бостонским акцентом: «Так вы давали или вы не давали плохую рецензию на эту книгу?»
Лучи света играют на больших золотых буквах на обложке: «ЛАУРЕАТ ПУЛИТЦЕРОВСКОЙ ПРЕМИИ! ЛАУРЕАТ НАЦИОНАЛЬНОЙ КНИЖНОЙ ПРЕМИИ! БЕСТСЕЛЛЕР НОМЕР ОДИН!»
Я: Не могу припомнить характер этого…
Регина: Вы не можете припомнить? Два параграфа, а вы не можете припомнить?! Вы можете припомнить хотя бы, что вы находитесь под присягой?!
Я: Я бы сказал, что рецензия была… нейтральной.
(Она вручает мне копию «Ит» и называет ее вещественным доказательством номер один. Некоторые слова рецензии выделены фиолетовым маркером — цветом ее подписи.)
Регина: Мистер Пост, вам знакомо это?
(Я киваю, и Судья — тот же противный мужик, который председательствовал на судебном процессе над людьми, покушавшимися на жизнь Гитлера, — громко каркает мне по-немецки, чтобы я не кивал.)
Я: Да, я узнаю это.
Регина (обращаясь к скамье присяжных, на которой стоит ее пятисотдолларовая скульптура в парике, выполненная Фредериком Феккаки, которая едва видна из-за барьера): Прочтите выделенные слова суду, пожалуйста, будьте так любезны, мистер Пост. (Она произносит мою фамилию так, словно выплевывает ее.)
Я: Претенциозный… избитый… скучный… глупый… не имеет представления о том, как в действительности думают и разговаривают женщины… тот же роман десять раз… Вивальди…
Регина: И это нейтральная?! Если это — нейтральная, мистер Пост, то я не хотела бы увидеть ни одной из ваших отрицательных рецензий! (Группа присяжных, состоящая из черных женщин и нацистов, бьется в истерике в унисон звукам концерта Вивальди.) У меня больше нет вопросов к придурку в разных носках.
У Нэн Хотчкис не было таких королевских проводов, как у Джеки Вутен. Она назначена главным редактором журнала «Эго» в Великобритании, не выпустившего еще свой первый номер. По этому поводу у нас небольшое собрание в большом бежевом конференц-зале с плоским тортом-мороженым и двумя бутылками игристого вина «Кордон Нигро» на столе. Регины нет здесь, что лишь подтверждает ее линию поведения: если ты уходишь, ты уже ушел. Даже Бетси Батлер не пришла, поэтому Вилма Уотс, эмиссар Регины, ведет маленькую церемонию.
Нет и подарка от Тиффани. Манильский конверт прошелся по кругу, и на собранные деньги мы приобрели ей в подарок сертификат в какой-то универмаг, «Штерн», по-моему.