Никто не смеется.
КОМУ: ПОСТЗ
ОТ КОГО: ЛИСТЕРВ
ТЕМА: Засранец
Тебе не кажется, что МЛ поднял тему возможного интервью с Дугласом только лишь затем чтобы Вилма или кто-нибудь другой смог унизить тебя
(Как и сообщения Марджори, письма Вилли редко содержат пунктуацию.)
Я пишу в ответ:
Может быть. Как насчет такой версии: МЛ знает, что Маффи Тейт заинтересовалась Дугласом, поэтому пытается сделать ему немного бесплатной рекламы, чтобы добиться ее благосклонности.
Вилли отвечает:
Ты заметил как один раз во время собрания когда я раскрыл свою варежку, МЛ начал говорить он даже слова не дал вставить
Но что-то я такого не заметил. Далее он пишет:
Я думаю мне нужно достать ножовку и распилить парнишку на множество мелких кусочков
На что я отвечаю:
Не забудь затолкать галстук-бабочку ему в жопу, о’кей?
И он отвечает мне:
Считай он уже там приятель!
Всю вторую половину рабочего дня я отсидел, перевариваясь в собственной желчи, не способный сдвинуться с места даже для того, чтобы сходить в туалет (мой мочевой пузырь просто разрывается). Около пяти часов я наконец набираюсь храбрости и отсылаю электронное письмо Айви Купер.
КОМУ: КУПЕРА
ОТ КОГО: ПОСТЗ
ТЕМА: ужин
Ты уверена, что все еще хочешь поужинать со мной? Я — отверженный Парк-авеню. Или ты хочешь погреться на пепелище моего позора?
Она тоже присутствовала на том собрании и видела, как меня корежило.
КОМУ: ПОСТЗ
ОТ КОГО: КУПЕРА
ТЕМА: Ответ: ужин
Мы все еще идем. Уж я погреюсь.
Эй, это первое сообщение, в котором не говорится, что я должна принести кому-нибудь кофе!
Ах, старые добрые времена, когда ты просто приносишь кому-нибудь кофе или рассылаешь факсы! Если бы сейчас кто-нибудь бросил мне в ящик черный лакированный кожаный ремень, то я начал бы ремонтировать его сам лично…
Мы с Айви спускаемся в метро и едем ужинать в один уютный итальянский ресторан, расположенный на Второй авеню в Ист-виллидже. Я плачу, конечно (практиканты «Ит» не зарабатывают и десяти центов, хотя дочка Джимми Купера, наверняка обеспечена получше, чем я). Мне не очень-то и хочется отправляться на свидание с ней, равно как и с кем-либо еще, — после всего того, что случилось. Я все еще негодую и с большим удовольствием отправился бы домой изображать Вилли: глазеть в потолок в ожидании, пока либо он, либо моя голова не взорвется. Айви, несмотря на свое непреодолимое желание «погреться», вероятно, тоже не в восторге от идеи, думая, скорей всего, что она отправляется ужинать в компании самого последнего неудачника в корпорации.
— Ты знаешь, мне на самом деле не придется топать в Южную Дакоту пешком, — говорю я, когда мы садимся за стол.
Она разматывает черно-белый клетчатый шарф и принимает шутку:
— Но тогда тебе придется прогуляться обратно, да?
Она не такая красивая, как фотомодель, но стройненькая, а глубокие карие глаза кажутся загадочными при свете маленькой свечи, мерцающей в них и придающей им вид шоколадной глазури.
Я ей выкладываю все без остановки: рассказываю о внутриофисной политике и распрях, тонкостях игры и привилегиях любимчиков и чувствую от этого облегчение. Каждое предложение своего монолога я предваряю фразой: «Ты — новичок, и я не хочу тобой манипулировать, но…», а затем прилагаю все усилия, чтобы манипулировать ее сознанием. Я пересказываю ей слухи о том, что Байрон Пул натирался «Алпо» и занимался сексом с большим датским догом; о том, что Шейла — алкоголичка, и поэтому она держит у себя в столе бутылку виски винокурни «Хевен Хилл»; о том, что Марсель Перро, редактор отдела моды, нечист на руку и получает каждый месяц по две штуки наличными от Ральфа Лорена; о том, что отдел моды устраивает оргии в день выдачи зарплаты.
Мне хочется привлечь Айви на свою сторону.
Я думаю, она такая неиспорченная, что всему поверит.
Я болтаю так, что некогда дух перевести, поэтому, когда настает черед Айвы рассказывать о себе, у нее остается не так-то много времени. Впрочем, она не много говорит. Может быть, она чересчур застенчива, а может быть, ей особенно и нечего рассказывать. Зачастую у молодых девушек не так много тем для разговора, потому что в скудном багаже жизненного опыта у них слишком мало вещей, которые им не нравятся.
Я не знаю отчего — оттого ли, что я ей рассказываю, или оттого, как я ей это рассказываю — но она… она увлекается мной. Мы идем (вечер ветреный, и ее волнистые каштановые волосы прижимаются к ее лицу и хлещут по моему; она застегивает на все пуговицы длинное твидовое пальто и обхватывает себя руками, чтобы удержать тепло) к станции Астор-Плейс, и тут она спрашивает меня, не хочу ли я выпить.