ПОСТЗ: я могу.
ЛИСТЕРВ: но мы проработали здесь дольше
ПОСТЗ: Точно
ЛИСТЕРВ: это несправедливо
ПОСТЗ: я слушаю тебя внимательно, приятель
ЛИСТЕРВ: он уволит тебя он уволит тебя а НТ получит повышение
ПОСТЗ: Нет, Нолан профнепригоден. ТР не дура
ЛИСТЕРВ: мне жаль тебя, чувак. МЛ будет работать всего в нескольких шагах от тебя, он будет отбирать материал для твоих статей, а затем менять их до полной неузнаваемости, отвергая твои идеи, ты никогда больше не сможешь спать более четырех часов в сутки
ПОСТЗ: я должен тебе сказать кое-что, Вилли.
ЛИСТЕРВ: ах ох что же? у тебя тоже рак?
ПОСТЗ: у меня роман с АК
ЛИСТЕРВ: я уже знал это, приятель
ПОСТЗ: правда?
ЛИСТЕРВ: все знают
ПОСТЗ: кто сказал тебе?
ЛИСТЕРВ: о ну ты же знаешь всех заядлых сплетников
ПОСТЗ: ММ была одной из них?
ЛИСТЕРВ: да тебя это шокирует? она была первой кто рассказал мне это
ПОСТЗ: Господи! ММ расскажет все ЛАС!
ЛИСТЕРВ: она уже рассказала потому что ЛАС была вторым человеком кто мне это поведал и она сказала мне что узнала об этом от ММ
ПОСТЗ: Мир рушится. Я представить себе не мог, что все закончится вот так. Это печально
ЛИСТЕРВ: но АК похоже действительно очень хорошая девушка Зэки могло быть и хуже
я должен идти!
ПОСТЗ: почему? пришел кто?
ЛИСТЕРВ: твой босс
ПОСТЗ: Шейла?
ЛИСТЕРВ: нет твой новый боже! он уже опустошает ящики своего стола! стервятники стервятники стервятники!
В тот день, когда Шейла сделала свое объявление, я ушел с работы приблизительно в пять тридцать. В ее кабинете все было по-прежнему, за исключением букета из двух десятков алых и чайных роз, которые ей от лица Регины вручила Вилма.
Уже на следующее утро там ничего не напоминает о Шейле. На новом столе расставлены личные вещи Марка Ларкина (гарвардский вымпел и черно-белая фотография в рамке огромного белого дома, стоящего посреди моря колышущейся травы, дома, напоминающего один из тех, которые строил Р. Д. Пост).
И новый босс уже здесь, в пятнистой розовой плоти. Он в очках со стеклами цвета кока-колы, одетый в костюм «Хуго Босс» и одну из своих безвкусных рубашек с воротом другого цвета.
— Доброе утро, Пост, — здоровается он со мной, — я вчера еще хотел сказать тебе, что мне не терпится начать работать с тобой.
Он протягивает мне руку, и я пожимаю ее. Мне хочется сказать ему: «Я помню, каким ты был в первый день здесь, ты, Тедди Рузвельт Кембриджский, тупоголовый, ссущий в свои мешковатые штаны приходского священника от страха, потому что не знал, где взять для Регины кофе. И ты ни разу не пользовался факсом до того, ты, богатый испорченный выродок Джеда Леланда».
Но вместо этого я говорю:
— Я верю, что мы станем хорошей командой.
— Да. Я тоже так думаю, что мы сможем. Я помню, что между нами недавно были какие-то трения. Но это обычное дело. Я уверен, что с тобой было так же, когда ты только начинал.
— Я такого не помню.
— Я очень хочу верить, что мы сможем поладить. К тому же назрела необходимость внести некоторые изменения в это болото, верно?
Холодные мурашки пробегают у меня по спине. Я замечаю картину «Миланта-Каопектат» на стене. Так вот почему муж Шейлы выглядел на фотографии таким горестным, видимо, он каким-то образом чувствовал, что это акриловое чудовище на холсте будет висеть прямо здесь…
— Перемены? — спрашиваю я.
Но он меня не слышит и начинает говорить снова:
— Ты знаешь, мне пришло в голову, когда я шел на работу, что я — единственный редактор-мужчина здесь, не считая Марселя Перро. Но он — редактор отдела моды и педераст, так что Перро не в счет. Если тебе интересно мое мнение, то этому месту нужен хороший заряд эстрогена.
— Думаю, ты хотел сказать тестостерона.
— Да, одного из этих гормонов.
Перемены? Какие перемены?
Нолан вталкивает кекс в рот, и крошки сыплются на крышку его стола и колени. Мой взгляд останавливается на жирном пятне на стене, там, где он прислоняет свою голову. Оно уже черного цвета и размером с мишень для дартса, но могу поклясться, что накануне оно было светло-серым и совсем небольшим.
— Вчерашняя плохая новость Шейлы, — заводит он, — была как дымка, стелящаяся над мрачной трясиной, которая…
— Пожалуйста, только не сейчас…
У него вид отбивной… котлеты, фарша, как бы выразился Вилли. Он — уже готовый фарш. И как эпизодические персонажи «Звездного пути» быстро покидают экран, так и он скоро будет выведен из картины моей жизни.