— Ах, ты не думаешь?
— Нет. Не думаю.
Вилли подмигивает мне. Легко на сердце, когда рядом есть кто-то, с кем можно идти в бой.
— Послушайте, — вдруг говорит Марк Ларкин, — кто-нибудь из вас не мог бы принести мне чашечку кофе? Со сливками, без сахара.
Мы не в силах произнести ни слова в течение нескольких секунд, затем Вилли, поерзав в кресле, уточняет:
— Ты хочешь, чтобы мы спустились вниз, купили чашечку кофе и принесли его тебе сюда?
— Ну, вам не обязательно обоим отправляться за кофе! Это было бы пустой тратой человеко-часов, не правда ли? Мы здесь, в «Версале», довольно эргодинамичны.
— Я не понесу тебе кофе, — говорит Вилли.
— Ну, это тебя не красит. А ты, Захарий?
— Вряд ли. Я никогда не носил кофе Шейле.
— Может, тебе уже пора забыть о Шейле? Если Регина узнает о том, что вы не принесли мне кофе, полагаю, она встанет на мою сторону, как думаете?
Он прав… вот в чем весь ужас положения. Жаклин Вутен носит кофе Бетси, а Томас Лэнд наверняка подносит кофе Мартину Стоуксу; и не важно то, насколько высоко ты сидишь, если какая-нибудь мучимая жаждой задница вознеслась сантиметром выше тебя.
— Тогда объявляется перерыв! — говорит Марк Ларкин, взмахивая руками, как крыльями, словно пытаясь взлететь со своего кресла.
Мы направляемся к двери, когда слышим позади его голос:
— Я все еще хочу кофе. А ты очень хочешь эту фанфаронскую статью в номер, или нет?
БАМС!
Вилли с размаху бьет огромным кулачищем по столу, и баночка из-под «Криспи Крим», наполненная ручками и карандашами, подпрыгивает и падает набок.
— Я сверну этому крысенышу шею!
— Может быть, если мы принесем ему кофе?.. — осторожно говорю я.
— Где твоя гордость?
— А где твой здравый смысл?
По коридору проходит новый редакционный сотрудник с кипой бумаг в руках. Он застенчивый, худощавый и бледный, с прямыми рыжеватыми волосами. Это, наверное, Тэд или Чад Барсад.
— Эй ты, сынок! — окликает его Вилли звучным и раскатистым, как у Зевса, голосом.
— Я? — спрашивает тот.
— Не принесешь ли мне кофе?
— Снизу? — Он обескуражен не меньше, чем были мы когда-то.
— Да, снизу. Сюда, сдачу можешь оставить себе, — он вручает парню пятерку.
— Вы хотите два кофе или один? — спрашивает парень.
— Один. Со сливками, без сахара.
— Эй, подожди, — кричу я парню. — Возьми мне тоже один. Черный, без сахара.
— Тогда и мне один, обычный, — говорит Вилли, — сахара побольше. Спасибо. И больше никогда-никогда и никому не приноси кофе.
В тот день, отправляясь к Лесли, я, как последний идиот, сунул две «резинки» в бумажник перед тем, как поспешить к ней, но моя петушиная самоуверенность была наказана.
У нее проездом из Лондона остановилась сестра Колина, Викки, в точности похожая на своего старшего братца: с бледным лицом и бесцветными глазами. Когда она говорит, то ее еле слышно, а передвигается она угловато, словно на поводке. Все остальные были из «Версаля».
И среди них — вот уже чего не ожидал! — я увидел Мэг Банч, сидящую на диване, как всегда, в центре внимания. Мэг Банч — ответственный редактор журнала моды «Ши» — безусловно, находится в десятке самых влиятельных людей в мире моды.
— Я не знал, что ты знакома с Мэг Банч, — шепчу я Лесли в тот момент, когда мы нарезаем лимоны на кухне.
— Я с ней почти не знакома. Мой папа знаком. Когда Мэг приезжает в Лондон по делам, она всегда ужинает в кругу нашей семьи.
Она действительно самая заманчивая из всех незамужних женщин… Уинстон Черчилль ночевал в ее спальне, а ее родители ужинают с эксцентричной до нелепости (она постоянно ходит в обтягивающем розовом и больших очках с красными стеклами), невероятно влиятельной Мэг Банч.
Я замечаю несколько бутылок джина и водки и полагаю, что в дальнейшем вечеринка переместится в какой-нибудь ресторан, но ошибаюсь. Шестидесятилетняя Мэг Банч напоминает голосом щебечущую птичку — что странно слышать из уст женщины гренадерского роста, — поэтому нелегко следить за ходом разговора между нею и почти неслышно говорящей Викки Тенбридж-Йейтс.
— О! Вы знаете Томаса Лэнда! — чирикает Мэг после того, как я мимоходом упоминаю имя Его Величества Подхалима.
— Да. Мы раньше вместе работали.
— А теперь посмотрите на него! Главный редактор «Боя»! Что творится!
Какая реакция от меня ожидается? Я смотрю по сторонам… на ее подхалимствующее окружение, на пол, на бутылки со спиртным, на косолапые ноги Викки.