Про то, что я имею право видеть своего мужчину на сутки раньше, скромно умолчала. Мысль догнала возмущенный разум. Мой мужчина? Любимый Дракон? Ой! Или нет? А почему бы и нет?
— Ландыш, — тихонько позвала меня Соня, пока я в мечтах пробовала на вкус новые термины.
— Что? Ах да, меняйте билеты согласно правилам. Чтобы через два часа отчитались об исполнении поручения.
Мысли не слушались и уже неслись вскачь, так что я развернулась на каблуках, и ушла на мансарду. Вслед донеслось:
— Странная она какая-то сегодня.
— Знаешь, как на нее сегодня Витольд Лоллийевич осерчал, что она вышла на работу. И Виктор нарычал. Переживают.
— Нет бы отпустить домой, а они ругаются.
Поднявшись наверх застала у стойки Витольда:
— Скажи мне, милая, выговор сотрудникам не мог подождать?
— Не мог. У нас в инструкции по командировках специально для вас и Кривцова, как периодически читающих лекции и участвующих в мероприятиях, прописаны временные промежутки между самолетом и выступлением. И вообще, вы могли бы вернуться на целых сорок часов раньше.
— Я люблю гулять по городам, так что девочки сделали все в соответствии с моими старыми привычками.
— А сейчас появились новые?
— Да, небольшое уточнение — я люблю гулять в сопровождение рыжего гетерохромного чуда. Перестань так счастливо улыбаться, иначе украду, как положено Дракону.
Я шагнула к нему, поднялась на мысочки и поцеловала в губы, но стоило лишь мужчине протянуть руки, чтобы схватить меня, резво отпрыгнула назад:
— Ваше рабочее место в кабинете, рабочий день в разгаре. Мы договаривались. Мне тоже сложно, но я с нетерпением буду ждать вечера и выходных.
Витольд спрятал руки в карманы, словно с трудом сдерживая себя. Немного подумав, он кивнул и молча развернулся в сторону кабинета.
Я не знала, что за пять дней моего отсутствия может накопиться столько дел. Договор нашелся, подшился, сроки внесла в график. С военкоматом все было хорошо, а вот с билетами ничего не удалось. Придется Вишневскому все же с корабля на бал. Он спокойно воспринял новость, лишь попросил сопровождать его на лекции. Кажется, Богдан снова закурит. А чуть позже я получила:
— Ландыш, зайди ко мне.
На его столе лежали листы с мелким текстом.
— Знаешь, милая, я понимаю, что ты ведешь много дел, однако придется взять на себя и мобильную связь. Детализация корпоративных номеров приходит каждый месяц. На столе моя, за сентябрь и октябрь. Тебя ничего не смущает?
Я, словно мину, пододвинула к себе распечатку. Половина вызовов на мой телефон. Особенно командировочные дни. Каждые вечер после десяти по полчаса минимум мы разговаривали.
— Ой! — только и смогла ответить.
— Ойойой, я бы сказал, — усмехнулся он, — так что вылавливай бумажные носители и отдавай без детализации. Это мне по электронной почте пришло. Сама знаешь, бухгалтерии только дай повод.
— Может вас испугаются?
— Пока тебя не было, у нас новые сплетни появились. Видишь ли, дорогая, твои звонки предыдущие дни заставили меня в разных местах, и не всегда я был один. И не ответить несчастной капризной больной не мог, и не всегда удавалось уединиться.
— То есть вакансия закрыта, — я вспомнила выпад на Беляева.
— Как и обещал удачно и своими силами, — он забавлялся ситуацией.
— Хорошо. В бухгалтерию сами сообщите, что отдали мне мобильную связь?
— Конечно, милая, зачем тебе излишнее сочувствие?
Я отодвинула в сторону бумаги и прищурила глаз:
— Витольд Лоллиевич, вы запретили мне собирать сплетни.
— Да, помню.
— Тогда введите меня в курс дела. Сами.
Он рассмеялся, но снизошел до моей просьбе. В общем, оказалось, что Витольд нашел новую подругу, с которой мило ворковал и в командировке и сейчас. На этот раз все серьезно, потому что предыдущим девушкам внимание в течении рабочего дня не уделялось. Говорят, что ей недавно исполнилось восемнадцать, и шеф купил право встречаться с юной прелестницей у ее родителей. И весь офис дружно жалел меня, которая оказывается была ширмой для нового увлечения шефа. Что было правдой, а что проявлением ироничной фантазии Витольда, я не знала. Сидя на стуле, лишь ошарашено хлопала глазами.
— Пойдем обедом накормлю, раз ты слегка дезориентирована из-за моей ветрености.
— Не то слово, и как положено брошенной девушке я обедаю с братом.
— Ландыш!
— Витольд Лоллиевич, он так же как и вы злится. Дайте нам поговорить.