— Мил? С новым годом!
— Ответно, Вит. Ну и долго?
— Что именно?
— Я удивлен, что ты до сих пор не здесь.
— Она просила отпустить. Ей сейчас хорошо.
— А ты уверен? Решать тебе.
На заднем фоне слышались голоса Лены и Ландыша, работал телевизор.
— Вит, передать трубку?
— Если она захочет.
Через секунду он услышал ее голос в трубке:
— Да?
— С Новым годом, Ландыш.
Она замешкалась, но тихо ответила:
— С Новым годом, Витольд Лоллиевич.
— Лоллийевич, Ландыш, Лоллийевич.
— Извините.
Повисшая тишина, затем он добавил:
— Знаешь, я счастлив, что хоть немного, но ты была рядом. Спасибо тебе и… Ты достойна счастья и любви, и все у тебя будет хорошо.
— Обещаете?
— Обещаю.
Он первым положил трубку, не выдержав. Стало ли легче? Не стало. Но возможность здраво мыслить вернулась, поэтому когда в очередной раз позвонил Серафин, то он ответил:
— С Новым годом, сын!
— Папа, с Новым годом. Где ты? Мы переживаем.
— Все в порядке, я отдыхаю в горах.
— Скажи где, я могу приехать и поговорить?
— Сын, я вернусь после Рождества, тогда и поговорим. Я устал, мне надо отдохнуть. Прости, что вот приехали вы, а я сбежал.
— Ну мы вернулись в Россию окончательно, так что может и подождать. Папа, отдыхай, только учти, что я в Москве, а она в Питере.
— Ты летал в Санкт-Петербург.
— Да, я был там, однако это долгий разговор и не по телефону.
— Значит, жди, пока я вернусь, — холодно перебил его Витольд, сбрасывая звонок.
В одиночестве пролетели десять дней. Предпочитая не заезжать домой, он поменял билет, и Богдан встречал его в аэропорту первым рабочим утром.
— В офис, — коротко сказал Витольд, и водитель послушно кивнул.
Уже в дороге, собирая первые пробки, он спросил Богдана:
— Вещи Ландыша собрали и доставили ей?
— Нет. Ландыш в Санкт-Петербурге. Их сложили в ее комнате.
— Улица Таврическая дом пятнадцать квартир пятнадцать в Санкт-Петербурге. Отправь их туда.
— Хорошо, — Богдан не пререкался.
Выдержка первый раз дала сбой уже в кабинете, когда дверь открылась и вошла София с чашкой и газетой. А он ведь надеялся, что все сон, что сейчас появится Ландыш с двумя чашками, газетой, органайзером и ручкой. Блеснет разноцветными газами, с любопытством покосится на конфеты и как всегда слегка прикусит губу в предвкушении лакомства.
— Витольд Лоллийевич, все хорошо?
— Что? Да, София, все хорошо. Пока ничего не надо. Когда Марина появится, пусть ко мне поднимется.
— Она оформляет Аниэлу Витольдовну..
— Отлично, тогда пусть обе поднимутся, заодно Виктора и Бориса ко мне, чтобы сразу всех познакомить.
Она кивнула и исчезла, и тут же пришел вызов на коммутатор:
— Витольд Лоллийевич, Серафин Витольдович подъехал, хочет поговорить.
— Пусть поднимется.
Витольд встал, встречая сына:
— Зачем так официально? Здравствуй!
— Здравствуй, папа. Надеялся, что хоть так ты перестанешь меня избегать.
— Глупости, не выдумывай, я тебе всегда рад.
— Я заметил. Папа, у меня возник один вопрос — я так понял, что ты приезжал в Питер. Что ты видел?
— Сын, я на работе, давай отложим разговор.
— Нет, пап, так не пойдет. Ответь на вопрос.
— Я видел белую розу.
Серафин усмехнулся:
— А ты видел, как нежное создание голыми пальчиками превратила толстый стебель с шипами в мочалку? С милой улыбкой на устах, словно гладила котенка.
Витольд замер.
— А если бы ты подошел, то услышал, как меня отчитывали, словно юнца. Смысл обличительное речи был в том, что я не ты.
— А на что ты надеялся?
— На то, что два взрослых человека наконец включат логику и мозги, чтобы понять — я ни на что не претендую. Мы приехали познакомится с мачехой и все!!! Папа, я в шоке, что происходило и происходит. Как ты мог даже подумать такое?! Как ты мог даже заподозрить, что я на нее имею виды? Ну ладно она, молодая и неопытная, но ты? Разве не видел, что ты для нее все!!! Как ты мог ее отпустить? Как ты мог подумать, что я встану на твоем пути?! Папа, где твоя мудрость?
Витольд молчал. А что сказать? Что усомнился в сыне и любимой? Что ревность затмила рассудок? И что сейчас делать? Он не знал, он впервые не знал.
— Папа, а она ждет. Боится, но ждет. Вбила в свою голову, что поссорит нас, но надеется.
— Она так сказала?
— Нет, но я прочитал это в ее глазах.
Витольд сел на место, пытаясь сообразить озвученное.