— Ты уже ввязалась, дав согласие.
— Ну если переходить на язык документов, то я сейчас могу спокойно выйти из кабинета, уйти гулять и мне за это ничего не будет, потому что я здесь не работаю. Гениальная, кстати, мысль.
Я вообще очень спокойный человек, в чем то даже робкий и не умеющий хамить. Но два дня эмоциональных качелей, вечных провокаций шефа доведут кого угодно. А если добавить еще и мое изначальное нежелание работать здесь и теплый до скрежета в зубах прием коллег, то я взорвалась. Но не как положено дамочкам, с экзальтированным поросячьим визгом. Я лишь улыбнулась, встала и ушла.
Меня не остановили. Не успели. Выдержка закончилась возле рабочего места. Схватив телефон и едва успев натянуть туфли, я подхватила пакет с вещами Вишневского и спустилась к секретарям:
— Отдайте Марии Ивановне.
— Ландыш, а ты куда?
— Мне одно задание дали, я сейчас вернусь.
Улыбаемся и машем. А также сбегаем вниз по ступеням и навстречу толчее московских улиц. Я свернула в переулки, словно боясь погони. И чего я сразу сумку не захватила? Сейчас бы поехала домой. Хватит с меня креативных личностей. Вот только портрет жалко. Я вздохнула и огляделась. В попытках сбросить через спорт напряжение я дошагала уже до Садового кольца. Перейдя его, спустилась дальше по Сретенке до чебуречной. В чехле телефона нашла небольшую заначку. На пирожок и воду хватит, а потом вернусь в офис… О том что будет дальше, даже не хотела думать.
Места были лишь стоячие, я выделялась на фоне завсегдатаев и пыталась разобраться в себе.
В моих родителях сочеталось не сочетаемое и все наши знакомые удивлялись, как у таких перекати-поле выросла тихоня дочь-домоседка. Я действительно была лишена творческих наклонностей, меня не привлекала игра в фей, принцесс, моделей. Я обожала пазлы, мозаики и прочие головоломки, когда из хаоса рождался порядок. Впрочем небольшую погрешность вносила рассеянность, которая проявилась с возрастом. Я знала что папа хорошо рисует, догадывалась на интуитивном уровне, потому что мои эксперименты на уроках рисования всегда его расстраивали. Впрочем, тогда на мою сторону встала мама, говоря, что бумагу марать может каждый.
Родители были программистами. Сейчас они работали больше на удаленке фрилансерами, изредка появляясь в офисах, что позволяло им часто менять место жительства, путешествуя по стране. Я же почти с первого курса обитала одна в квартире, доставшейся от бабушки. Родители свою квартиру сдавали, ежемесячно переводя деньги мне. Сначала прикрываясь институтом, потом работой, я безвылазно жила в пригороде.
Словно почуяв, телефон ожил:
— Ландюша, дочка, не отвлекаю?
— Нет, мам, у меня перерыв.
— Как хорошо, я быстро. Милая, а на этих выходных ты приедешь?
— А приеду, — решилась я.
— Есть пожелания?
— Мам, я сама куплю билет.
— Нет, отец настроен решительно. Ты же нам не рассказала, где работаешь. Он закажет билеты на Сапсан.
— Нет, мам, это дорого.
— Ерунда, Ландюша. Мил, девочка приедет.
— А можно на Красную стрелу? Я давно мечтала.
— Как скажешь. Папа хочет поговорить.
— Привет, пап.
— Ланда, Давай вечерний сапсан.
— Пап, Красная стрела.
— Да ну его, он медленный.
— Зато с легендой.
— Эстетка. Ну до встречи?!
— Ага.
Я положила трубку. Оказывается, пока я разговаривала, мне прислали кучу смс и столько же пропущенных звонков. Наугад набрала первый открывшийся.
— Добрый день, вы мне звонили.
— Ландыш, ты где? — это был Вишневский.
— Далеко, — ответила я.
— Сколько тебе надо времени, чтобы успокоится? Документы готовы, я хочу, чтобы ты их подписала.
— Витольд Лоллиевич, зачем вам несдержанный наглый сотрудник, ворующий свитера и рубашки?
— Лоллийевич. Ясно, еще не остыла. Возвращаюсь к первому вопросу — ты где?
— Какая разница, отдайте мне трудовую и спокойно цивилизованно разойдемся.
— Ландыш, ты сейчас говоришь мне адрес, куда Богдан подвезет твой плащ и вещи…
Быстро же он согласился с моим предложением, даже стало обидно. А ведь так трогательно разыгрывал заботу и повышенный интерес…
— … и подождет, пока ты успокоишься. Хочешь — обедай, хочешь — шоппингуйся или иди в салон красоты, все что угодно, но через час я жду тебя в кабинете на подписание трудового договора. У Богдана гонорар за пять дней, которые ты работала без оформления.
— Не стоит, я сама сейчас вернусь за вещами. Я не буду работать с вами.