— Понимаешь, когда я поднялся отдать заявку, вы тоже сидели на диване и общались явно как старые знакомые. Я не стал мешать и незаметно ушел.
— Я видела и тебя и Марину, которая пришла вслед за тобой.
— Извини, я не имею право лезть.
— Нет ничего.
— Он никому не приносил конфеты. Да и вообще ведет себя странно.
— Антон, скажи ему об этом, — я подалась вперед, — я же вижу, ты его не боишься. Скажи ему, что это перегиб!
— Он тебя обидел?
— Нет. Я просто не понимаю его. То он начинает включать злого начальника, то просто сама любезность. То он отчитывает, учит манерам, то не реагирует на провокации. Я же сегодня в наглую забралась на диван с ногами, а он промолчал. И я дурой себя ощущала, словно дитя неразумное.
— Эй, Дюймовочка, успокойся. Не выдумывай. Ты же всю неделю как ужаленная по офису прыгала. Сегодня бой с бухгалтерией выдержала. Шефа только до кондрашки не довела, но его голыми ногами не возьмешь.
— Я в брюках. Антон, я сейчас реально обижусь, а мне не хотелось бы.
— Да ладно тебе, я рассмешить тебя хочу. Давай я тебя на вокзал отвезу. Я за рулем.
— Тут ехать одну остановку.
— А во сколько поезд? И куда ты едешь?
— В Питер на Красной стреле. В полночь выезжаю.
— Ого, круто. Я теперь просто обязан тебя проводить и галантно посадить в вагон, а затем патетично махать платочком вслед, утирая скупые мужские слезы.
— А слезы откуда возьмешь?
— Да, засада. А у тебя лук есть?
Он действительно проводил меня на вокзал и даже приставал к проводнице, требуя синий платочек. Когда Москва растаяла в темноте, я устроилась на полке и уснула. Выходные.
Как всегда, родители приехали меня встречать рано утром на вокзал. Я с радостью обнималась с родными. Далее любимая маленькая кофейня на Невском, прогулка по Питеру. Пригодился и новый зонтик с ландышами, который развеселил родителей.
Уже вечером, когда мы добрались до квартиры, где они обитали, я была уставшая, но умиротворенная. Мамина еда, папин чай со специями, родительское кудахтание — 'кушай, Ландачка', 'тапочки надень, пол холодный', 'сквозняк, садись сюда'. Разве это не счастье?
— Ну как тебе новая работа? Ты так и не рассказывала — мама подала пирог.
— Нормально, только устаю сильно. Но вообще интересно, тем более первая постоянная, без сроков.
— И кто ты там?
— Помощник руководителя. У меня появились первые подчиненные — три секретаря. Работа как работа, коллектив — творческие личности, архитекторы да дизайнеры.
— Да ты на повышение пошла, — улыбнулся отец, — а начальник как?
— Как положено всем людям с художественным образованием слегка специфичный. По стать имени, — усмехнулась я.
— И как же его зовут?
— Ма-ам, я до сих пор не научилась его правильно произносить. Смешно, я на предыдущем месте всех эти Самвелов Петросовичей без проблем выговаривала, а тут спотыкаюсь.
— Такое сложное?
— Неа. Сейчас… Витольд Лоллийевич. Ура получилось!
— Да. действительно странное имя, — протянула мама.
— Какие у вас отношения? — резко задал вопрос отец.
Я удивленно посмотрела на родителя. Милослав Альбертович хмурился. Синие глаза потемнели, лоб пересекла морщина. Он нервно взъерошил русые с проседью волосы.
— Пап, ты чего? Он начальник. Вежлив, корректен. Ну есть у него странные черты характера, но все хорошо. Его в офисе боятся и боготворят.
— А ты?
— А я работаю, папа, у меня нет времени на глупости.
— Мил, успокойся. Она просто работает, — мне очень не понравился тон мамы, а может усталость накопилась. Я быстро доела пирог и встала.
— Можно я спать пойду? А то в поезде не удалось отдохнуть нормально.
Мама подхватилась:
— Ландочка, что же ты не сказала. Идем, я уже постелила тебе, дочка. Мил, убери со стола.
Уже когда я лежала в кровати, мама пришла и села в ногах. Я смотрела на красивую женщину. Дикий огонь волос достался мне от нее. Мама очень красивая женщина, даже сейчас на нее часто заглядывались. Невысокого роста, худенькая с красивой белой коже. которая словно светится изнутри. Большие зеленые глаза под густыми ресницами, взмах которых еще давно, в детстве свел с ума моего отца. Мягкая и мудрая, я помню, что она никогда не ругалась, а умела убеждать. В отличии от отца, обладавшего резким и вспыльчивым характером. Совладать с бешеным темпераментов могла лишь мама, которой он подчинялся безропотно.
— Ланда, у тебя точно на работе все хорошо?
— Мам, там как и везде — серпентарий. Но я там отдельно от всех сижу, в сплетни не лезу, а по рабочим вопросам… Там директор такой, с ним шутки плохи. Что с папой?