И она что, продинамила меня? Со свиданием для исследования? Это в самом деле произошло?
Мой темп замедлился, поэтому я вновь набрал его, устроив спринтерский забег в течение минуты, прежде чем опять снизить скорость до своего нормального ритма. Я чувствовал, как струйка пота скользит вниз между лопаток. Дождя не было, но определенно была повышенная влажность. Я вытер лоб тыльной стороной ладони и продолжил пробежку.
Больше всего меня раздражало то, что я не знал, как поступить дальше. Обычно мне достаточно было появиться и улыбнуться, и чики выстраивались в очередь. Так было и сейчас – наглядный пример поведение Лизы и Люси прошлой ночью. Черт, да я наверно мог бы подойти к Хизер, когда Мика обнимал ее, и вновь утянуть за собой в раздевалку. Так что, черт возьми, что было не так с Румпель?
Я снова набрал скорость. Мои блуждающие мысли видимо влияли на мои ноги. Я подумал: «А что, если эта странная чика, Эми, знала, о чем говорила?» – но сразу же отмел эту мысль. Серьезно, это срабатывало со всеми другими, не так ли? Может, мне просто нужно лишь чуток поднажать.
Я вернулся домой с небольшим опозданием. Папа уже был на ногах и смотрел на меня, когда я вошел в дверь.
– Ты что, встал не вовремя? – выдал он.
– Я вышел за дверь в шесть, – ответил я.
– Дай сюда, – он протянул руку и схватил шагомер. – Ты на самом деле хочешь продемонстрировать футбольным агентам эти средние показатели? Хочешь, чтобы Уэйн Мессини увидел, что первую милю ты пробежал почти за шесть минут? Серьезно?
– Прости, – промямлил я. – Полагаю, я устал этим утром.
– О чем ты думаешь? – спросил он.
– Ни о чем вообще-то, – ответил я. Мне пришлось отвернуться, потому что врать ему в лицо было слишком сложно.
– О домашнем задании?
– Нет, правда, пап, – произнес я. – Я просто устал.
– Позанимайся дополнительно на велосипеде, – настаивал он. – Хочу, чтобы завтра твой средний показатель был ниже пяти тридцати.
– Хорошо.
– И завязывай с пиццей.
Я кивнул и пошел вниз по лестнице к велотренажеру, потом потягал гантели, после чего отправился на задний двор немного потренироваться в набивании мяча.
Я возился с галстуком-бабочкой, пока эта проклятая штуковина не встала ровно. На пиджаке было какое-то маленькое пятнышко, которое не отошло после сухой химчистки, но я надеялся, что никто этого не заметит. Я оглядел себя в зеркале, оценивающим взглядом пройдясь по моим непослушным, смазанным гелем волосам – обычного каштанового оттенка, короткими по бокам и чуть длиннее сверху. Я подстригся пару дней назад, поэтому выглядел более презентабельно, чем обычно. Мои орехового цвета глаза блестели в свете лампочек над раковиной.
Решив, что выгляжу так идеально, как планировал, я вышел в коридор и услышал, как папа ругается в главной ванной комнате.
– Помощь нужна? – спросил я, высунувшись из-за угла. Он стоял перед раковиной, чуть наклонившись вперед, и смотрел в зеркало, а его бабочка была намотана на запястье и пальцы. Его белокурые волосы идеально уложены, в отличие от моих. Он перевел на меня взгляд и сверкнул своими синими глазами.
– Да, черт побери! – рявкнул он. Затем вздохнул и стянул галстук-бабочку, прежде чем протянуть ее мне. Я разгладил ее и повязал вокруг его шеи. Его голос смягчился: – Я обычно носил те чертовщины, что на застежках.
– Да?
– Ага, пока… – он замолчал и сделал глубокий вдох. – Твоя мама сказала, что они «несолидные». Она все пыталась научить меня, но я никогда не мог повязать эти чертовы штуковины правильно.
Я постарался не встретиться с ним глазами или даже не дышать. Он не говорил о маме. Никогда.
– Она сказала, что будет помогать мне… – его голос задрожал.
– Я могу делать это, – сказал я, обернув один конец вокруг другого и продев в петлю. Он приподнял подбородок повыше.
– Да, и где ты блядь будешь в следующем году? – Его челюсти сжались, и я увидел, как его руки собрались в кулаки. Я постарался завязывать чуть быстрее. – Кто завяжет его для городского банкета, а?
– Если бы играл за «Саундерс», то я бы…
– Ты не будешь играть за гребаных «Саундерс»! – крикнул он. Я постарался отойти на шаг, но этого было недостаточно. Он толкнул меня в грудь, опрокинув на шкафчик ванной. Как только поясница соприкоснулась со шкафчиком, тело прострелила боль, и я поморщился. – Ты поедешь играть в футбол в Европу! «Реал Мессини»! Настоящий футбол!
Я начал продвигаться в сторону, чтобы выскочить за дверь, но он вновь толкнул меня. Я постарался сдержать мышцы, но меня начинало трясти.