— Хотя если это что-то срочное… — неожиданно подсказал ему лазейку директор.
— Нет, сэр, — Нацу совсем не улыбалось выяснять отношения под пристальным оком родственников, особенно таких, от которых так или иначе зависело и его будущее. — Думаю, это может подождать.
Чтобы ожидание не казалось слишком тягостным, он занялся продумыванием стратегии. Люси всё время была настороже, поэтому ей удавалось ускользать от него. Значит, нужно постараться застать её врасплох. И устраивать рандеву лучше не на перемене, а после уроков, чтобы у них было достаточно времени для разговора. Правда, завтра у него тренировка, но ради такого можно и опоздать немного.
На следующий день Люси всё также делала вид, что упорно не замечает его, при этом напряжённо замирая на малейший звук за спиной (Нацу, посвящённый в некий секрет, специально перебрался на последнюю парту на дальнем от окна ряду, чтобы дать ей возможность садиться одновременно ближе к свету и подальше от него). Однако уже через пару-тройку уроков, заметив, что никто не пытается отвоевать её внимание, она немного расслабилась, позволив Нацу осуществить свой план.
— Стой-стой-стой! — видя, как Люси шарахнулась от него в сторону, зачастил он, выставив перед собой открытые ладони. Их встреча состоялась в пустом коридоре — самое лучшее время и место для неторопливой дружеской беседы. — Мы просто поговорим, о’кей? Я что-то сделал не так? Почему ты меня избегаешь? Ведь в субботу всё было нормально. Если я в чём-то виноват, скажи мне об этом.
— Ты правда хочешь знать? — карие глаза смотрели не обиженно, а с болью и затаённой грустью. Нацу отчего-то стало страшно, но он всё же заставил себя кивнуть. — Хорошо, идём.
Люси молча потянула его за собой. Теперь к неприятному предчувствию добавилось ощущение дежавю: совсем недавно они точно так же шли по коридору в том же самом направлении! Может, та прогулка ему приснилась? Нацу даже рукой провёл по штанам, чтобы убедиться в обратном. Пальцы наткнулись на ровный, аккуратно сделанный шов. Да, всё было на самом деле: и катание на перилах, и вынужденный стриптиз, и удивительные полторы недели, пролетевшие единым, потрясающе ярким мигом. Одни из лучших недель за прожитые здесь три года.
Дробное эхо их шагов оборвалось надсадным скрежетом двери, почти потонувшем в нестройном возмущённом ропоте полуголых парней — все активно переодевались перед тренировкой. Люси, не обращая ни на кого внимания, порыскала по рядам и удовлетворённо кивнула, заприметив копошащихся рядом Эвклифа, Роуга и Фуллбастера:
— Отлично, все в сборе!
— И что это значит? — подозрительно покосился на неё Стинг.
— Только то, что вы можете дружно поприветствовать своего нового капитана! — голосом, полным сарказма, проскандировала Люси. — Нацу выполнил твоё условие. Желаешь взглянуть? — не дожидаясь ответа, она покопалась в телефоне и сунула гаджет Эвклифу под нос. Тот, торопливо мазнув взглядом по экрану, поспешно отвернулся, отчаянно краснея. — Что ты там ещё просил? Трофеи? Вот, держи, — в рефлекторно протянутые руки полетели разноцветные лоскутки, в которых без труда можно было опознать женские трусики. — С кружавчиками, обычные, шортики, слипы, стринги. Думаю, хватит на всех. Разбирайте, мальчики, — Люси сделала приглашающий жест остальным участникам команды. Те под грозными взглядами Грея и Чени зашугано ретировались за шкафчики. — А теперь простите, мне нужно идти — хочу провести вечер в более приятной компании.
— Так ты всё знала? — поражённо выдохнул Нацу. Осознание свершившейся катастрофы шло с трудом: мысли путались, обрывались жалкими ошмётками, вялые, пустые. В происходящее ещё не верилось, как в сбывшийся кошмарный сон: такого просто не может быть!
— Прежде чем что-то обсуждать, — назидательно принялась объяснять Люси, — убедитесь сначала, что вас никто не услышит, даже случайно. Открою вам маленький секрет: в пустых помещениях звук разносится далеко и чётко, так что до меня долетело каждое ваше слово.
— Ты это… прости нас, ладно? — кособоко извинился Стинг.
— Не трудись, — презрительно-насмешливое фырканье окончательно проняло всю компанию: как ни крути, а виноваты в большей или меньшей степени были все. — Я ведь тоже в накладе не осталась, да, Нацу? Знакомство с твоим отцом вышло таким… естественным. Хорошо, когда твой дядя директор школы — столько всего интересного можно узнать о тех, с кем будешь учиться весь год! Остальное — дело техники.
— Ты меня использовала, — догадался Нацу. Первый шок отступил, ему на смену пришли обида и гнев.
— Как и ты меня, — Люси шагнула ближе, зло прищурившись, посмотрела прямо в глаза. — Неприятно, правда? Зато ты теперь знаешь, каково на твоём месте было бы мне!
Хлопок закрывшейся двери осел на щеках не хуже пресловутой пощёчины — они горели столь же жарко и долго. Тренировки, уроки, еда, сон — всё оказалось забыто, отодвинутое на второй план бушевавшими внутри чувствами. Ярость, разочарование, боль, стыд, вина… Они приходили, уходили, сменяя друг друга, заставляя метаться между желанием послать Люси к чёрту и столь же сильным вернуть её расположение. Нацу и сам не заметил, что пристально следит за Люси, пока ему не сказал об этом Грей.
— Ты в ней скоро дырку сделаешь, будешь так смотреть, — не поднимая голову от книги, недовольно буркнул Фуллбастер.
Они сидели в библиотеке, готовясь к семинару. Вернее, готовился-то как раз Грей, а Нацу лишь тупо пялился на вредную блондинку, расположившуюся через два стола от них. После того памятного разговора в раздевалке прошло почти две недели, за которую обычно жизнерадостный, неустанно балагурящий друг превратился в унылое молчаливое нечто, единственным развлечением которого теперь было разглядывание светловолосого затылка некой особы. Это невероятно раздражало. Ну, что такого случилось в самом деле? Девчонка отшила? Будто других на свете нет. Нацу же сам говорил: «Приятно проведём время». Вот и провели. Теперь-то чего страдать?
— Не надоело ещё сталкера из себя изображать?
— Никого я не изображаю, — Драгнил даже не шевельнулся, продолжая буравить взглядом чересчур ровную спину Хартфилии.
— Да? А сейчас ты что делаешь? Медитируешь? — не удержался от подколки Грей. — Слушай, расслабься уже, а? Сходи на вечеринку, подцепи девчонку, трахни её как следует. Вон эта рыженькая из группы поддержки, Флёр, кажется, она же глаз с тебя не сводит. Сделай ей приятное.
— Не могу, — застонал Нацу, запуская пятерню в волосы и нещадно ероша их. — Даже думать о других противно, не то что… Флёр сама ко мне полезла, — понизив голос, продолжил жаловаться он. — На вечеринке у Джастина, в пятницу. У меня на неё не встал. А я ведь когда-то хотел с ней замутить, она мне в принципе нравилась. И такой провал… Отговорился, что перебрал слегка, и удрал. Зато стоит только наш поцелуй в гараже вспомнить…
Нацу, не закончив, громко припечатался лбом о крышку стола. Грей краем глаза успел заметить, как Люси, вздрогнув, села ещё прямее (хотя куда уж? И так словно палку проглотила).
— Похоже, друг, ты попал, — резюмировал он. — Даже не знаю, радоваться за тебя или нет.
Нацу тоже не знал. Его тянуло к Люси — пора было признать сей неоспоримый факт: он скучал по их разговорам, пешим прогулкам, ежевечерним посиделкам в сети; ему хотелось слышать её голос, видеть улыбку, чувствовать тонкие пальчики в своей ладони. Такого с ним раньше не случалось. Это не пугало, скорее, настораживало и медленно подводило к осознанию того, что нужно если не попробовать вернуть их отношения, то хотя бы извиниться.
И вот с последним-то и возникли определённые проблемы: ещё никогда его шутки не заходили так далеко, не ранили настолько глубоко, не становились обоюдоострыми — в этом Люси оказалась права, Нацу на собственной шкуре прочувствовал то, что мог бы испытывать на её месте любой человек. Ему было правда жаль, но будет ли достаточно просто признать свою неправоту и сказать пару приличествующих ситуации слов? Может, нужен какой-то материальный презент? И насколько он должен быть впечатляющим? Не решаясь обращаться за помощью к друзьям, Нацу пошёл за советом к отцу.