— Волнуешься? — серьёзно, как у взрослого, спросил мистер Краси. Они стояли вдвоём в гостиной в ожидании главной виновницы уже больше месяца готовящегося торжества.
— Немного, — честно признался Нацу, стараясь незаметно потереть вспотевшую ладонь о шероховатую ткань костюма. Байро ободряюще похлопал его по плечу:
— Всё будет хорошо, — старательно поправил ему и так безупречно повязанную бабочку (отец её там на суперклей что ли приделал? У него даже обычные шарфы через полчаса вкривь и вкось висят, а эта и на миллиметр своего положения не изменила!) и громко крикнул: — Девочки, вы скоро? Здесь кое-кто умирает от нетерпения!
— Уже идём! — откликнулись со второго этажа голосом Лейлы.
Ещё несколько тягостных минут, едва слышный шёпот, перестук шагов — и на верхней площадке лестницы показалась она. Нацу только взглянул и замер, начисто забыв обо всём на свете. Он привык видеть Люси в джинсах, домашних шортах, футболках, чуть великоватых кофтах крупной вязки, даже больничной пижаме, но это… это было так… волшебно?
— Нацу… тебе не нравится? — мгновенно расстроилась Люси, приняв его молчание за неодобрение.
— Скорее, наоборот, милая, — успокоила её Лейла. — Если мужчина при виде женщины теряет дар речи, это значит, что он от неё просто в восторге.
— Подтверждаю, — внёс свою лепту Байро, награждая «мужчину» несильным тычком под рёбра. — Отмирай давай.
Нацу судорожно вздохнул, захлопал глазами, пытаясь вернуться в реальность, зачастил, мучительно подбирая слова:
— Нет, Люси, что ты! Мне очень даже нравится. Просто… Ты такая… необычная. И красивая. И… и…
— Всё, всё, всё! — перебила его Лейла, ненавязчиво подталкивая их обоих к двери. — Поезжайте уже, а то опоздаете.
— Может, теперь ты скажешь наконец, куда мы направляемся? — спросила Люси, с комфортом устроившись на переднем пассажирском сидении — для сегодняшнего вечера Игнил даже разрешил сыну взять свою машину. — Я же скоро умру от любопытства — никто мне и слова по этому поводу не сказал.
— Не могу, прости, это сюрприз, — не оправдал её надежд Нацу, беря с передней панели шарф. — И вот ещё. Мне нужно завязать тебе глаза.
— Всё настолько серьёзно? — немного растерялась Люси, но под прямым, открытым взглядом серо-зелёных глаз сдалась. — Хорошо.
Нацу сам повязал шарф, несколько раз переспросил, удобно ли ей и действительно ли ничего не видно сквозь повязку, включил негромко радио и лишь после этого мягко тронул машину с места.
Сидение в темноте, так же как и поездка неизвестно куда, немного напрягало, поэтому Люси, не выдержав, всё же поинтересовалась через некоторое время:
— Нам долго ещё ехать?
— Эм… думаю, минут двадцать будет в самый раз, — как-то странно ответил Нацу.
— Такое ощущение, что ты меня похитил, — немного нервно рассмеялась Люси и, проведя пальцами по холодному стеклу, уже гораздо тише добавила: — Знаешь, мне немного неловко — я ведь знаю, что мистер Драгнил был против того, чтобы ты отложил поступление в университет на год, а сейчас мы в его машине. А недавно он сказал, что договорился с издательством о выпуске сборника моих рассказов. Мне бы не хотелось быть причиной ваших ссор. Твой отец прав — ты должен в первую очередь думать о будущем, а потом уже обо всём остальном.
— Он не прав, — возразил Нацу. — Потому что на моём месте поступил бы точно также. Я знаю, о чём говорю — мама кое-что рассказывала про них с папой, так что, можно сказать, такое упрямство у нас семейное. Хотя у меня его больше, — не без гордости добавил он, — раз уж я смог настоять на своём. Университет никуда не денется, поверь, в крайнем случае, закончу местный колледж, я ведь всё равно собирался сюда возвращаться. Работа на первое время есть, потом найду что-нибудь получше и посерьёзнее. А то и правда свою мастерскую открою, — по тону чувствовалось, что Нацу улыбается. — Кстати, я ещё никому не говорил — тренер предложил помогать ему с командой. Пока, правда, неофициально, но это только начало. Так что моё будущее нисколько не пострадало от того, что я остался, тем более что… э-э-э… тем более что мы приехали, — совершенно другим голосом закончил он и тут же предупредил: — Повязку пока не снимай.
Хлопнула дверца машины; через несколько мгновений Нацу был уже на стороне Люси, помог ей выйти и повёл, обняв за талию. Стало не до разговоров — каждый шаг давался с трудом, будто приходилось идти не по асфальту, а хрупкому льду. Тем неожиданнее и страшнее стала остановка.
— Что случилось? — Люси крепче сжала поддерживающую её руку.
— Как я не подумал? Здесь же лестница. И с закрытыми глазами ты по ней не поднимешься, — объяснил заминку Нацу. — Ладно, сделаем тогда так. Держись крепче.
Прогулка на руках заняла гораздо больше времени, чем поначалу подумала Люси — её пронёсли не только по лестнице, но и (судя по изменившемуся звуку шагов) внутри какого-то помещения до самого места назначения.
— Прости, я, кажется, помял платье, — повинился Нацу, снимая с неё повязку.
Люси, проморгавшись, огляделась и удивлённо выдохнула:
— Мы в школе?
Они стояли в пустом актовом зале, нарядно украшенном шариками и лентами. Единственный источник света — одноглазый прожектор — выхватывал лишь маленькую часть пола у сцены, позволяя остальному помещению тонуть в мягком полумраке, подчёркивая витающую, казалось, в самом воздухе некую таинственность происходящего.
— Ты ведь пропустила свой выпускной, — пояснил Нацу. — Да к тому же у тебя сегодня День рождения. Вот я и подумал: почему бы не совместить два в одном?
— И поэтому привёз меня сюда, катаясь окольными путями, чтобы я ни о чём не догадалась?
— Да.
— Но как тебе удалось? Организовать это всё? Это же школа! Сюда просто так не пускают.
— Ну… — Нацу пожал плечами, старательно отводя глаза. — У меня есть свои люди в администрации.
— Дядя Байро! — всплеснула руками Люси. — Ты и его втянул?
— Да он не очень-то и сопротивлялся. Тебе нравится? — с тревогой спросил Нацу и, получив в ответ счастливую улыбку, предложил: — Потанцуем?
— С удовольствием, — согласилась Люси. — Только у нас нет музыки.
— Это не проблема, — отмахнулся Нацу, доставая из кармана мобильный.
Сложно было не узнать полившуюся из динамика мелодию. Сколько с ней было связано прекрасных и порой грустных моментов? Люси вспоминала их все, какие могла, чувствуя, как сладко щемит в груди, а глаза щиплет от непрошенных слёз.
— Спасибо, — невольно слетело с губ. — Не только за этот вечер. За всё. За то, что был рядом и верил в меня. За твою улыбку. За то светящееся сердечко. За то, что ты просто есть. Сейчас, здесь, в моей жизни. Хотя мне стоит поблагодарить ещё и Стинга.
— За что это? — ревниво отозвался Нацу.
— Если бы не его задание, мы бы, возможно, никогда и не начали встречаться. Он наш Купидон.
— Ага, только ему об этом не говори, а то Блонди совсем зазнается.
Они рассмеялись, но уже через мгновение Нацу снова стал серьёзным. Остановился, прижал её ладонь к своей груди (Люси почувствовала, как бешено бьётся его сердце), нервно облизнул губы.
— Я давно хотел сказать тебе… очень давно…, но подумал, что сегодня будет самый подходящий момент, — он перевёл дыхание и выдохнул: — Я… я люблю тебя.
Тёплые губы на её губах, нежные и одновременно крепкие объятия, долгожданные слова. Люси хотелось, чтобы этот миг длился вечно, но тишина вдруг разорвалась аплодисментами, смехом, свистом. Она с изумлением огляделась вокруг, не понимая, откуда в зале появилось столько народу.
— У нас же вечеринка, — задорно подмигнул ей Нацу. — А какая вечеринка без гостей?
Люси пробежала взглядом по лицам. Родные, друзья, учителя и те, с кем она делила последний учебный год. Близкие и дорогие сердцу люди. Они все сейчас были здесь, бросив кто дела, кто учёбу, чтобы разделить с ней этот замечательный вечер. И счастьем видеть их она обязана лишь одному человеку (ну, кто бы ещё придумал нечто подобное?). Люси, шагнув к Нацу, обняла его и тихо, так, чтобы слышал он один, шепнула:
— Я тоже очень сильно тебя люблю.