Он плохо помнил, как они оказались в ее спальне, срывая друг с друга одежду. Это больше напоминало безумие, чем любовные ласки. С глухим стоном он бросил ее на постель, чувствуя, как она тает, трепещет под его уверенными руками. И это возбуждало куда больше, чем поцелуи и тихие почти бессвязные нашептывания в темноте. Терпеть больше не было сил, и в следующее мгновение он ворвался в нее, жестко, безудержно. Она застонала, выгибая спину, требовательная, откровенная. Торопливые движения в унисон друг другу, тихие стоны, перерастающие в крик, и наконец, кульминация, яркая как тысячи фейерверков и лишающая сил, заставляющая два тела, объятых граничащим с болью наслаждением, льнуть друг к другу в жадных объятиях. Никаких мыслей, никаких чувств, лишь голые инстинкты и удовольствие.
Много позже, лежа в темноте, едва балансирующий на грани сна и реальности, омываемый каким-то медленным, ласковым потоком ощущений и неторопливых мыслей, Северус успел подумать, что давно позабыл, как это приятно – засыпать, баюкая в своих объятиях женщину, которая еще мгновение назад была полностью его.
Яркий луч утреннего солнца проник в комнату сквозь незашторенное окно, медленно перемещаясь по стене, пока не достиг широкой кровати под балдахином и, пробежав по кромки одеяла, наконец, замер на лице мирно спящей женщины. Ее густые черные ресницы задрожали, и она открыла глаза, сонно потягиваясь. Было позднее утро, за окном радостно чирикали воробьи, возвещая о наступлении нового дня.
Отвернувшись от назойливого солнца, светившего ей прямо в лицо, Минерва перевернулась на другой бок, подтягивая к себе вторую подушку. Она пахла травами – аромат мужчины, с которым она провела прошлую ночь… Внезапное осознание произошедшего заставило сердце в груди пропустить удар. Прошлая ночь…
Минерва резко села в постели и тут же поморщилась, почувствовав пульсирующую боль в висках. Чертово похмелье! Но сейчас мигрень была последним, что ее волновало. По спине пробежал холодок от осознания того, какую ошибку она совершила. Переспать с Северусом Снейпом? Неужели она действительно это сделала? Какой позор…
Ей вдруг стало нестерпимо страшно. Что теперь делать? Как она будет смотреть ему в глаза? Что он о ней подумает? Расскажет ли кому-нибудь? Она будет опозорена?
Мысли неслись в голове со скоростью локомотива, который вот-вот грозил раздавить остатки ее гордости и самообладания. Наверное, было бы проще, если бы она проснулась рядом с ним, тогда бы все стало ясно сразу, но Снейпа в спальне не было, как, впрочем, и в гостиной. Очевидно, он ушел, пока она спала. Зачем он это сделал? Действительно хотел провести с ней ночь, или это лишь действие выпитого алкоголя и простое желание переспать с женщиной, неважно какой?
Она не ожидала, что ее собственное тело так среагирует на его ласки, ведь она никогда не думала о нем, как о мужчине. Ну ладно, иногда думала, но редко… ну, не совсем редко…
Его трудно было назвать красавцем, хотя было в нем что-то неуловимо притягательное: в блеске черных глаз, пронзающих тебя насквозь, в мрачном спокойствии, граничащим с безразличием, в уверенной всегда стремительной походке. Но разве этого достаточно, чтобы оказаться с этим мужчиной в постели?
Может она чего-то не заметила? Что-то упустила? Например, искру, которая пробегала между ними всякий раз, когда они спорили. То, как неуловимо менялся его взгляд, когда он смотрел на нее… Нет, глупости. Всё это глупости. Жалкие попытки оправдать собственное поведение прошлой ночью.
И к тому же, всё это не решает главного вопроса – что теперь делать?
Идти на завтрак в Большой зал было ужасно страшно. Но от голода никуда не денешься. Да и не может она вечно сидеть в своей комнате. Рано или поздно ей придется взглянуть в глаза Снейпа. Она никогда не была трусихой. Так какого Мерлина она сейчас так боится?!
В Большой зал она входила с чувством глубокого стыда и страха, с которым никак не удавалось справиться. К счастью, Снейпа там не оказалось. Кроме парочки студентов и Дамблдора с Флитвиком за столом никого не было.
- Доброе утро, Минерва, - лучезарно улыбнулся директор, галантно отодвигая для МакГонагалл стул. – С Рождеством!
- С Рождеством, господин директор, - она с трудом выдавила из себя улыбку, пододвигая к себе тарелку с яблочным пирогом.
- Праздник вчера явно удался, - весело пропищал Флитвик. – Держу пари, Гораций сейчас в своих подземельях варит похмельное зелье. Оно многим сегодня придется весьма кстати.
- Гораций всегда считал, что на любой вечеринке спиртное должно литься рекой, - улыбнулся Дамблдор, наливая себе и МакГонагалл чай. – Но боюсь, если он не появится до обеда, придется идти за ним, иначе он опоздает на свой поезд в Лондон. Кстати, Минерва, Вы не видели Северуса?
При упоминании Снейпа, Минерва невольно поперхнулась чаем.
- Нет, директор, - откашлявшись, проговорила она, чувствуя, как ее щеки заливает румянец. – Откуда мне знать, где он?
- Бедный мальчик, - то ли Дамблдор не заметил ее смущения, то ли сделал вид, - очень некрасиво вчера получилось. Надо бы с ним поговорить. Может, Вы это сделаете, Минерва?
- Я? – удивилась МакГонагалл.
- Он всегда старался брать с Вас пример. К тому же вы с ним учились вместе. Думаю, Вам скорее удастся найти к нему подход.
- При всем уважении, директор, - Минерва аккуратно отставила в сторону чашку с недопитым чаем, - думаю, Вы ошибаетесь. Мы с профессором Снейпом никогда не были друзьями, да и сейчас редко сходимся во мнениях. Вряд ли он станет обсуждать со мной свои чувства. Как впрочем, и с кем-либо еще. Он весьма замкнутый человек.
- Это верно, - вздохнул Дамблдор, пряча улыбку за чашкой с чаем. – Так всегда бывает, если ты одинок.
Минерва украдкой взглянула на директора, но тот уже был увлечен дегустацией блинчиков с вареньем, переключившись на обсуждение с Флитвиком последнего матча по квиддичу в Высшей лиги. Минерва и сама с удовольствием обсудила бы с ними игру, но слова Дамблдора окончательно выбили ее из колеи. Даже есть расхотелось.
Весь день она пыталась заниматься рабочими делами: подготовкой программы занятий на следующий семестр, отчетами и прочей бумажной работой, которой, казалось, не будет конца, но события прошлой ночи и слова Дамблдора никак не выходили у нее из головы. Глупости, Снейп никогда не брал с нее пример. Да, между ними существовало негласное соперничество во времена их учебы в Хогвартсе, но она никогда не была для него образцом. Наоборот, он считал ее зазнайкой и зубрилой. И сейчас между ними нет ничего общего. Они ведут разные предметы, она – декан факультета, а он - простой преподаватель на полставки. Они еще ни разу не сошлись во мнении ни по одному вопросу. Так почему Дамблдор так сказал? Ведь он не знал, что между ними произошло.
Противоречивые мысли вновь роились в ее голове, мешая сосредоточиться на работе, и, в конце концов, Минерва поняла, что если не поговорит со Снейпом, то попросту сойдет с ума. В подземелья она спускалась медленно и долго, как можно дольше оттягивая страшный момент. Перед дверью кабинета зельеварения она минут пять стояла в нерешительности, пока, наконец, не взяла себя в руки и не постучала. Дверь открылась сама, и Минерва осторожно проскользнула внутрь.
В нос сразу же ударил едкий запах, заставив ее поморщиться. В дальней части класса, в клубах зеленоватого дыма она различила очертания мужской фигуры в черных одеждах. Послышались приглушенные ругательства, которые почти сразу же стихли, стоило ей сделать несколько шагов.
- Вас стучать не учили? – Снейп вынырнул из дыма, словно приведение, заставив Минерву отступить на шаг.
Его очередной эксперимент закончился неудачей, и его это явно злило. Остро захотелось развернуться и убежать подальше от этого раздраженного взгляда, но Минерва мужественно поборола это желание.
- Я стучала. Дверь оказалась не заперта, – она с ужасом почувствовала, как к щекам снова приливает румянец. – Вас не было ни на завтраке, ни на обеде. И я подумала…