Эндрю чувствовал ее раздражение, но это было лучше, чем молчание, которое он терпел раньше. Он не сказал, что прошло уже несколько дней, как Бадди вышел из его комнаты. Вместо этого Эндрю сказал:
— Накануне.
Джоанн отозвалась с подчеркнутым недоверием:
— Накануне? Я не уверена, что вчера вы искали собаку.
— Он должен был вернуться.
— Если только не попал в какую-нибудь ловушку.
Эндрю холодно взглянул на нее:
— Ловушку?
— Ранчеро ставят всевозможные ловушки и капканы на мышей, крыс и койотов. Эндрю пришел в негодование:
— Зачем они это делают?
— Ранчеро не терпят этих созданий! Они поедают корма домашних животных и даже нападают на самих животных, их считают врагами.
— Так…
Она пожала плечами:
— Численность их находится под контролем.
— Под контролем?
— Это означает, что их частично убивают, но не всех.
Эндрю, так много знавший о прошлом этой страны, повторил:
— Их убивают? Звучит довольно жестоко!
— Это логично: владельцы ранчо не могут позволить популяциям этих животных слишком разрастись на своих землях. Ваш пес мог попасть в какую-нибудь ловушку для койотов.
Он осмотрелся вокруг, стараясь охватить взором как можно больше пространства.
— Где находятся ловушки?
— Вдоль звериных троп.
— А где эти тропы?
— Вы не знаете, где могут быть звериные тропы?
— Я никогда их не видел.
— И вы человек прошлого? Когда, вы думаете, начали ловить зверей ловушками?
— Я никогда не ловил зверей. Не терплю жестокость!
— Но вы об этом слышали?
— Немного.
Эндрю смотрел на ее рассерженное лицо холодными глазами. Сейчас она ему не нравилась!
Он молча пошел прочь, окликая Бадди. Ответа не было. Тогда он вложил два пальца в рот и свистнул. Свист был такой силы, что идущая рядом Джоанн вздрогнула. Оба они посмотрели по сторонам и прислушались. Никакого ответа. Стайка птиц пролетела у них над головой. Ничего не происходило. Все было спокойно.
Тишину нарушало лишь птичье пение. Техасские птицы всегда поют. На ветвях сидели небольшие птахи с хвостами, похожими на открытые ножницы. Были еще американские пересмешники, которые могли подражать голосам любых других птиц. Казалось, они имитировали звуки, которые издавала когда-то кукушка из швейцарских часов матери Джоанн. Однако сейчас эта кукушка онемела, только выскакивала ненадолго и пряталась снова.
Джоанн подняла голову в широкополой ковбойской шляпе, защищавшей ее от солнца. Это было как раз кстати. Прикрыв глаза, девушка вдыхала техасский воздух, полный ароматов.
Эндрю отметил, что она очень хорошо сложена. Если б он мог не слушать ее упреков и только любоваться чудесной фигурой!..
Он исподтишка рассматривал ее, а когда она повернула голову в его сторону, быстро отвернулся и снова свистнул.
— Совершенно ясно, что ваш пес не слышит вас. Пойдемте подальше.
Это было раздражающе логично, но предложение Джоанн оскорбило Эндрю. Почему она считает, что он должен куда-то идти? Пес обязан вернуться сам! Эндрю взглянул на нее с кислым выражением, с которым обычно смотрел на шпинат. И все-таки согласился с ней:
— Конечно!
Они шли в молчании, не забывая поглядывать по сторонам. Через некоторое время Джоанн, наслаждавшаяся окружающей природой, сказала:
— Я люблю бывать здесь. Город не для меня.
— Вы дитя природы?
— Я женщина!
Он отозвался, как эхо:
— Женщина.
— Я, как любая женщина, люблю природу, — уточнила Джоанн.
Она подняла подбородок и посмотрела вокруг, не пропуская ничего. А потом предложила:
— Свистните еще.
И заткнула уши пальцами. Ему понравилось, что она решила защититься от его свиста. Он набрал полную грудь воздуха и призывно свистнул. Собака не появилась.
— Пес или мертв, или убежал за какой-нибудь сукой, — вздохнула Джоанн.
Эндрю поднял глаза и оглядел ее сверху донизу.
— А вашей матушке известно, что вы используете подобное слово так… небрежно?
— Нет. Я охраняю ее от лишних знаний.
— Как благородно.
Джоанн позволила себе пропустить эту реплику мимо ушей и вежливо заметила:
— Насколько я знаю эту территорию, нам нужно обследовать еще и вон ту местность… — Она указала на запад и северо-запад.
— Почему?
— Позвольте, я закончу свое предложение… потому что там водится много разных мелких животных, которых собаке легко поймать. Заметьте, местность похожа на перевернутую суповую тарелку. Деревья растут близко друг от друга. Там тепло зимой и прохладно летом. А стада всю эту растительность обходят стороной.
— Тень? — спросил он вежливо.
— Колючие кактусы.
Итак, она знала местность. Эндрю перевел взгляд на Джоанн, но так, чтобы успеть отвести его, если она обернется. Она игнорировала его. Это было интересно. Он ей не нравится. И все-таки она с ним. Но почему? Может, больше нет никого, с кем она могла бы поговорить? Как говорится, на безрыбье…
— Кем вы приходитесь Киперам? — спросил Эндрю.
Джоанна ответила кратко:
— Мы друзья, — и замолчала. Поскольку она не шла на контакт, Эндрю задал новый вопрос:
— Каким образом… началась эта дружба и между кем?
— В школе. Между моей матерью и миссис Кипер.
М-да, болтушкой ее не назовешь. Эндрю лихорадочно думал, о чем еще спросить. Раньше он никого не расспрашивал и ни с кем не начинал разговоров.
— Ваша мать была одноклассницей миссис Кипер?
— Да.
Ну что за короткие ответы!
— В какой школе?
— Вы, наверное, не знаете ее. Это женская школа там, на юге.
— Частная и очень дорогая?
— Не совсем. Совет состоял из женщин, которые окончили эту школу. Там назначались стипендии. Учащиеся получали отличное образование, а еще были приняты ежедневные чаепития.
— У нас, в Англии, тоже бывали чаепития, но они проходили в строгой обстановке.
— Вы ходили в школу только там? — И прежде чем он успел ответить, она спросила:
— Почему?
— Так решил мой отец. Не хотел делиться со мною вниманием моей матери.
— А-а-а.
— Ничего, я пережил.
Восхождение на вершину «суповой тарелки» происходило в молчании. Эндрю несколько раз свистел, но пес Бадди не отзывался.
Они продолжили поиски. Теперь, когда почему-то замолчали суслики, койоты и белки, стали слышны приглушенные шорохи. Возможно, в траве ползали змеи. Эндрю осторожно выискивал, куда ставить ноги. Джоанн шла молча.
— Будьте осторожны, здесь опасно, — предупредил ее Эндрю.
Она пропустила его вперед, хотя Эндрю был в ботинках, а она в сапогах. Однако так можно было ступать по его следам.
Эндрю то и дело смотрел на землю, но в основном оглядывался вокруг и одновременно звал своего пса. Но ответного лая так и не услышал.
Они прошли покрытую деревьями и кактусами «суповую тарелку» и оказались на другой стороне холма.
Теперь перед ними возник совсем другой пейзаж — густые травы на пастбище, старые дубы и плодовые деревья, посаженные Куперами. Деревья были причудливо искривлены. Вдоль линии изгородей, под мескитовыми деревьями, колыхались заросли сорняков.
Джоанн оглядела никчемного Эндрю. Как можно осовременить такого типа? Почему он не хочет осознать, что живет здесь и сейчас?
— Будем мы искать дальше или пойдем назад, в дом? — спросила она.
— Может, имеет смысл спуститься вон туда?
Девушка посмотрела вдаль, туда, куда он указал.
— Я немного отстану, но буду идти за вами так, что вы сможете меня видеть.
— Вы не хотите идти рядом со мной, избегаете меня, не так ли? Я мог бы сопровождать вас и развлекать разными незамысловатыми ветхозаветными историями, которые собрал за свою жизнь.
Она осадила его:
— Думаю, они слишком скучны, чтобы развлечь меня.
— Так легко и через край переступить, — с легкой иронией заметил Эндрю.
Она напряглась, стараясь вникнуть в смысл его слов.
— Вот и не заставляйте меня переступать через край. Обещайте!