В напеве его и в песне,
Как солнечный луч чиста,
Звучала великая правда -
Возвышенная мечта.
Сердца, превращенные в камень,
Заставить биться умел.
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме.
Но люди, забывшие Бога,
Хранящие в сердце тьму,
Полную чашу отравы
Преподнесли ему.
Сказали они: “Будь проклят!
Пей, осуши до дна…
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!”
Это в возрасте 17-18 лет написал мало кому известный тогда Иосиф Джугашвили. Из-за несовпадения понятийной адресации лексических форм разных языков и необходимости соблюдать поэтику стиха оригинала возможно некоторое уклонение от смысла, имевшегося в виду автором, в сторону субъективизма переводчиков, редакторов и заказчиков перевода. Но даже с поправкой на это обстоятельство ясно, что в 17 — 18 лет подавляющее большинство людей не обращаются к тематике, затронутой этим стихотворением. Став главой государства, в котором русский язык исторически является языком власти, языком объединения национальных культур, И.В.Сталин не прибегал к услугам переводчиков и выражал по-русски то, что считал необходимым донести до сознания и понимания каждого человека в составе многочисленных народов СССР. И для понимания сущности “сталинизма” следует знать прежде всего то, к чему призывал людей И.В.Сталин, чтобы не ошибиться в анализе той эпохи.
Поэтому посмотрим, как Иосиф Сталин — ЖРЕЦ-вождь Советского Союза — излагал великую правду, об осуществлении которой в жизни он мечтал с юности и ради которой он был непреклонен в своей деятельности: “Экономические проблемы социализма в СССР”, осень 1952 г., за полгода до устранения Сталина:
«Необходимо… добиться такого культурного роста общества, который бы обеспечил всем членам общества всестороннее развитие их физических и умственных способностей, чтобы члены общества имели возможности получить образование, достаточное для того, чтобы стать активными деятелями общественного развития, чтобы они имели возможность свободно выбирать профессию, а не быть прикованными на всю жизнь, в силу существующего разделения труда к какой-либо профессии. „…“ Для этого нужно прежде всего сократить рабочий день по крайней мере до 6, а потом и до 5 часов. Это необходимо для того, чтобы члены общества получили достаточно свободного времени, необходимого для получения всестороннего образования. „…“ Для этого нужно, дальше, коренным образом улучшить жилищные условия и поднять реальную заработную плату рабочих и служащих минимум вдвое, если не больше, как путем прямого повышения денежной зарплаты, так и, особенно, путем дальнейшего систематического снижения цен на предметы массового потребления».
«…Советская власть должна была не заменить одну форму эксплуатации другой формой, как это было в старых революциях, а ликвидировать всякую эксплуатацию».
«Всем известен разрыв, существующий при капитализме, между людьми физического труда предприятий и руководящим персоналом. „…“ Теперь люди физического труда и руководящий персонал являются не врагами, а товарищами-друзьями, членами одного производственного коллектива, кровно заинтересованными в преуспеянии и улучшении производства».
То есть Сталинские принципы народовластия это:
· обеспечение одинаковой доступности сколь угодно высокого образования всем вне зависимости от происхождения;
· ликвидация монополии всех “элитарных” социальных групп на управленческую деятельность во всех её видах;
· ликвидация монопольно высокой цены на продукт управленческого труда, которая и вызывает вражду между всеми занятыми в иерархии управленческих должностей и людьми, занятыми в иных областях деятельности.
Хотя Сталин пользуется марксистской фразеологией, но смысл именно в этом; кроме того, следует обратить внимание на точность словоупотребления: Сталин пишет “Советская власть должна была…”, но не пишет “Советская власть уничтожила эксплуатацию человека человеком”.
В Сталинском видении народовластия нет места ни “расе господ”, будь то какая-то возомнившая о себе национальная “элита” или корпорация еврейских ростовщических кланов с их монополией на институт ростовщического кредита, банковское счетоводство и управление инвестициями в развитие или разрушение народного хозяйства в регионах планеты; нет места и монополии, по преимуществу еврейской, космополитичной “интеллигенции”, т.е. со стертым национальным самосознанием и бессознательно глобально безответственной, которая претендует на растолковывание окружающим смысла бытия, обходя вопрос о нравственном праве на ростовщический паразитизм еврейских кланов, как финансово-экономическую расовую основу “демократии” и гарантии “прав человека” во всем мире.
То есть это понимание народовластия весьма отличается от существа “демократии” западного образца, поскольку многопартийность Запада, парламентаризм, голосования по поводу и без повода, свобода прессы и т.п. — всего лишь канализация (в сантехническом смысле слова) для слива самонадеянного, необразованного, бездумного невежества в формах, безопасных для безраздельной власти трансрегиональной ростовщической корпорации и стоящих за нею её хозяев — действительно много знающих и глубокомысленных интеллектуалов. “Демократия” по-западному это — осуществление принципа “чем бы дурак не тешился, лишь бы ишачил”, подкрепленного культурой обращения в “баранов” тех, кому от рождения Свыше дано быть человеком.
Кроме того, Сталин, не удовлетворенный марксистской терминологией и понятийным аппаратом, в той же работе вынес смертный приговор марксизму:
«Я думаю, что наши экономисты должны покончить с этим несоответствием между старыми понятиями и новым положением вещей в нашей социалистической стране, заменив старые понятия новыми, соответствующими новому положению. Мы могли терпеть это несоответствие до известного времени, но теперь пришло время, когда мы должны, наконец, ликвидировать [103] это несоответствие».
Предубежденным антисталинистам следует знать, что, в отличие от большинства своих противников, Сталин окончил в свое время курсы бухгалтеров, поэтому ему невозможно было морочить голову проектами финансового аферизма, как всем последующим и многим бывшим до него главам Российского государства. Кроме того он имел и большой практический опыт в управлении хозяйством государства-суперконцерна СССР как в мирное, так и в военное время, а также и в переходных периодах от мира к войне и от войны к миру. Как бывший семинарист он знал Библию, и как думающий человек соотносил её с реальной историей. Иными словами, его мнения по вопросам социологии и, в частности, экономики и отношению к иерархиям церквей, сект и библейскому вероучению, не легковесны, а при их немногословности — глубоко содержательны, но это содержание не вмещается в мелкие души большинства его критиков, по какой причине те изображают Сталина невежественным и интеллектуально недоразвитым хитрецом, подобным им самим.
После того, как вышли в свет “Экономические проблемы социализма в СССР”, можно было надеяться, что экономическая наука в СССР наконец перейдет от марксистской брехни к делу (правда некоторых “ученых” следовало приставить к делу в ГУЛАГе [104]) и народное хозяйство страны раз и навсегда выйдет из под контроля трансрегиональных международных корпораций финансовых аферистов и продажных интеллектуальных корпораций.
Поэтому, если в 1941 г. СССР получил упреждающий удар со стороны хозяев глобальной политики руками Гитлера, то в 1953 г. упреждающий, на сей раз “апоплексический”, удар получил Сталин лично, а множество болтунов [105] в экономической науке миновало ГУЛАГ, вследствие чего народное хозяйство не миновало застоя и нынешнего реформирования по рецептам из-за рубежа руками доморощенных лжи—ученых недоумков и алчных мерзавцев.