— А ты постеснялась? — Ирина была на «грани нервного срыва». Её лицо побледнело от злости, а её пальцы нервно сжимались и разжимались. — Ты повисла на нём, как прост…
— Прости. — Оборвала её Ветерок. — У нас всё началось с делового разговора. Я не виновата, что привлекла его не только своим умом, но и…красотой. — Она решила действовать более дерзко, потому что этот разговор стал ей надоедать. Ветерок провела рукой по своим замечательным волосам, «стрельнула глазами» в соперницу и улыбнулась. — Разве можно сравнить мои волосы с твоими? Кстати, длина одежды должна быть до середины твоих икр. Скажем так, они у тебя слишком…полноваты.
Ветерок заметила, что «накалила девушку до предела». Но она сама была в этом виновата. Не нужно было так её доставать своей надменностью.
— Да кем ты себя возомнила? — Воскликнула Кржижановская.
— «Рыбьей королевой». Ты же сама меня так назвала, мне Элла рассказывала. А вот Тимофей Хромов зовёт меня «золотой рыбкой». Чувствуешь разницу? Так назвать девушку может только…любящий мужчина. И он мне это уже доказал. — Ветерок приложила ладонь к щеке, играя небольшое смущение. — Уже в первый вечер нашего знакомства у вас в доме, вернее в парке вашего дома, он был таким горячим, что чуть не спалил и меня. Если бы я ему разрешила, то…возможно, что мы переломали бы у вас в парке один из кустов сирени. Но я не разрешила, потому что торопилась на самолёт.
— Да ты, видно, так и не поняла, что в моём городе твои рыбьи чары я пресеку на корню. Тебя сегодня же вечером посадят на самолёт и отправят на Дальний Восток, и даже не спросят, хочешь ли ты этого или нет.
— Что ты говоришь? — Усмехнулась Ветерок. — Ты сначала попробуй меня найти. Тимофей знает эти твои садистские наклонности, поэтому…прячет меня от тебя в укромном местечке. Ты его никогда не найдёшь.
— Найду! — Воскликнула Ирина и схватила Ветерок за запястье руки. — Нет, ты мне его сама сейчас скажешь, или я тебе…
— Эй, красотки! — Услышали девушки хриплый голос и оглянулись.
Из-под ветвей экзотического растения, чьи ветви спадали до самой земли, появился парень в грязном комбинезоне с бейсболкой на голове, надвинутой на самые брови. В одной его руке была большая пластмассовая лейка, а в другой — грязная лопата.
— Вы, что тут устроили? — Продолжал возмущаться парень хриплым голосом. — Всех моих птичек распугали. До вас этот сад был райским, а вы превратили его в адово побоище. Сошлись две кошки, выцарапать друг другу глаза? — Он усмехнулся, кашлянул. — Может мне вас из леечки полить, что бы охладились, особенно тебя, пегая…. Ишь, как распалилась? Кипишь…Рыженькая, ещё ничего, поспокойнее тебя, её можно и лопатой шугануть…
Девушки смотрели на парня по-разному. Ирина с ужасом и возмущением. Она даже сказать ничего не могла от…такой наглости этого садовника.
А вот Ветерок еле сдерживала улыбку. Она, хоть и не сразу, но узнала Тимофея, который предстал перед ними в роли Тимура-садовника. Это её тоже удивила и она не знала, что и сказать.
— Что молчите? — Не выдержал тишины Тимофей. — Галдели, галдели, а теперь молчат. А ну, кыш отсюда! Идите домой, и там галдите, хотя… — Он почесал себе затылок черенком от лопаты. — Кто ваш галдёж в доме выдержит? Я бы не выдержал…
— Ты кто такой? — Решилась спросить Ветерок. — Местный рабочий?
— Я — садовник это сада, и этим горжусь. Я — специалист высшего класса. А вот, кто вы, сороки? Вижу, что прилично одеты, но… он цокнул языком, — не на мой вкус. Рыженькая ещё ничего, а ты, пегая… Слишком яркая одежда и какая-то странная. Почему у тебя подол…будто рваный?
Ветерок вновь еле сдержала усмешку. Она понимала, что одежда Ирины — это последний писк моды, хотя она назвала бы такую моду «рваниной». А ещё с древних времён людей, ходивших в рваной одежде, считали или бедными, или скудоумными, то есть они не могли понять, что их одежда находится в «плачевном состоянии».
— Понимал бы ты чего?! — Меж тем продолжала возмущаться Ирина, вскинув руки вверх. — Он ещё будет размышлять о моде в своём-то грязном комбинезоне. Иди, копай свои цветы и птиц гоняй, да и, что мы тут делаем, не твоего ума дела.
— А вот и моего. — Возмутился Тимофей и стукнул лопаток по каменному полу, будто царственным жезлом. — Я здесь — царь-садовник, и мне доверено это садово-птичье царство. И я требую уважать тишину и покой, а то все птицы слетелись к задней стене сада, что бы ни мешать, вам галдеть. А это непорядок. А не послушаетесь, так я вас…из шланга полью… холодной водой, да ещё с напором.
— Да он сумасшедший! — Воскликнула Ирина и посмотрела на Ветерок, ища в ней поддержку, но не нашла.
— А он прав. — Сказала Ветерок. — Ты и впрямь раскричалась, как на базаре. Нет бы, смириться со сложившейся ситуацией и отстать от нас с Тимофеем, так ты мне стала угрожать.
— Я с тобой ещё не разобралась. — Ответила Ирина и вновь посмотрела на садовника. — Но сначала я преподнесу урок этому парню-идиоту, который надолго меня запомнит. Ты хоть знаешь с кем говоришь? Я — дочь мэра этого города. Я щёлкну пальцем и тебя не только из этого сада выкинут, а из города тоже. Будешь бомжом в лесу жить…
Договорить она не успела, потому что услышала хриплый смех садовника.
— По-моему он тебя не боится. — «Расшифровала» смех Тимофея Ветерок. — Для этого человека нет авторитетов, будь он директор этого центра, или даже мэр этого города, тем более, дочь мэра города. Ты для него — пустота, как и для Тимофея Хромова.
Ирина резко развернулась к Ветерку. Лицо её «пылало гневом» и сдерживать себя она больше не могла.
— Ты так и не поняла, с кем дело имеешь?! — Воскликнула она. — Да мне плевать на этого садовника, а вот на тебя…
Девушка резко размахнулась, а Ветерок инстинктивно отшатнулась от неё, и в то же время на голову Ирины Кржижановской…полилась вода.
— Остынь, пегая. Слишком распалилась, аж, дымишься… — Сказал Тимофей-садовник. Он стоял за спиной Ирины и спокойно лил на неё воду из пластмассовой лейки. — Мало воды я набрал… Ну, уж извини, не ждал такого накала…
Ирина стояла под струями воды, как каменная с открытым ртом. Она даже руку, поднятую для удара, не смогла опустить. Ветерок, глядя на её состояние, даже испугалась.
— Хватит лить воду. — Остановила Тимофея Ветерок. — А то она простудится… Смотри, как она уже оледенела. Вот, что теперь с ней делать? Теперь её надо сушить.
— Я видел у входа уличный пылесос. Им видно сдувают мусор с этих дорожек. Принести?
Ветерок на мгновение «закатила глаза» и мотнула головой.
— Ирина, — обратилась она к девушке, — где ваша машина? В гараже?
Девушка кивнула и только теперь опустила руку вниз.
— Она в шоке. Теперь надо вести её к машине. Тимофей, что ты натворил? — Ветерок схватила девушку за руку и быстро повела по аллеи к выходу из сада…
— И что нам теперь делать? — Спросила Ветерок, находясь в объятиях Тимофея. Они стояли под деревом в палисаднике дома Сомовых. — Как вспомню лицо Ирины, когда она садилась в свою машину, так…мурашки по коже. По-моему, она поняла, что над ней посмеялись. Ты же уже говорил своим голосом, когда мы вели её к машине. Да и я тоже называла тебя по имени. Ой, лишь бы она умом не тронулась…