Колдун привел его на кладбище — на самую окраину. К трем старым могилам. От них только полусгнившие кресты остались. Ни таблички, ни выгоревшего пластикового цветка.
— А я-то думал, чего мне те гвозди знакомыми показались. Эти идиоты их отсюда повыдергивали. Видимо, думали, что раз их никто не беспокоит столько лет, то значит все уже хорошечно стало. Никто и не придет. Уууу, дураками были, дураками и помрут.
Он потряс в воздухе кулаком, потом кивнул на кресты.
— Забей по гвоздю в каждый крест.
— Просто забить? — спросил Велес.
Старик посмотрел на него, как на еще одного дурака. Парень молча взял молоток и принялся вколачивать гвозди. Дерево на крестах совсем рассохлось. Пары ударов хватило, чтобы загнать до самой шляпки.
— Семья здесь жила… — объяснил колдун. — Лет тридцать назад. Мать и двое сыновей. Сильно старше тебя. Все как один дурные. Пили как не в себя. Стычка у них какая-то произошла. Один сначала брата с матерью зарезал. Ну а потом жахнул беленькой и вздернулся. А они все такие злые как черти были, что их земля не приняла. Быстро они вернулись, начали тут страха наводить. Ну я их упокоил. Так бы они и лежали здесь, если бы эти умники гвозди заговоренные не вытащили.
Колдун подошел к могилам. Дотронулся до каждого гвоздя, что-то прошептал. Налетел холодный ветер. Велесу почудилось, что мелькнули белесые тени — как клоки тумана. И все снова стихло.
— Ну вот и все, — знахарь отряхнул ладони. — Ежели снова не вытащат, будут жить теперь в покое.
— А что, так можно было? — спросил Огнецвет. — Без гвоздей в башку и вот этого всего.
— Так я же не один, — улыбнулся старик. — Мне Велес-батюшка помогает. А эти чего начитались, то и делают.
Он в упор посмотрел на парня.
— Как тебя звать-то, сынок? А то я и не спросил.
— Велеслав, — коротко ответил парень.
Старик понимающе кивнул.
— Ну спасибо тебе, Велеслав, что выручил. Ты и ему передай мою благодарность.
— У меня с ним канал связи так хорошо не налажен, — с кривой улыбкой отозвался Велес. — Ладно, бывай.
Колдун ничего не ответил. Только улыбнулся по-доброму и исчез. А Огнецвета привычно потащило в темноту. Ощущение — словно наркоз по вене пустили. Был у него такой опыт при жизни, когда прямо перед вылетом аппендицит прорвало. Переходы в посмертие также накрывали — быстро и неумолимо. А вот в реальность выпустило по-другому. Без ощущения растерянности. Как будто он сел на электричку в Тимирязевке и просто задремал на час-другой. Парень огляделся, и его окатило холодной дрожью. Он знал эти места. Сюда он возвращался четыре года назад да так и не доехал. Трясущейся рукой поглубже надвинул капюшон ветровки. Мельком заметил, что одежда у него все та же. Может, он из того дня в деревне перескочил сюда — в Тверь? Огнецвет увидел брошенную газету на лавочке возле дома. Подошел и глянул дату — август все того же девяносто девятого.
Велес нервно улыбнулся и пошел к знакомому дому. Медленно, опасливо — вдруг еще на родителей напорется? Он их не хотел тревожить, только посмотреть. Впереди замаячила до боли знакомая панелька, и парень прирос к земле. Ему куда проще было в первый раз перешагнуть обрез двери самолета и упасть в пустоту, чем сейчас заставить себя сделать еще один шаг в сторону дома, который он навсегда потерял. Через несколько долгих и мучительных минут Огнецвет заставил себя сдвинуться с места и подойти. По дороге спросил время у прохожего — так переволновался, что голос сорвался. Почти шесть вечера. Отец обычно в это время приходит, мама позже. Велес сел на вкопанную в землю автомобильную шину напротив подъезда. Пока ждал, снова успел кучу всего надумать. Живые ли они оба? Может, давно переехали отсюда? Думал и тут же опровергал сам себя — зачем-то же его сюда привели. От этого “зачем-то” сердце щемило глухой тоской.
Полегче стало, когда он отца увидел. Батя почти не изменился. Прошел в подъезд — Велес бледно улыбнулся ему в спину и остался ждать дальше. Начало смеркаться, на шестом этаже кухонное окно их квартиры зажглось теплым светом. Отец, видимо, что-то готовил. У них всегда по-простому было — кто раньше с работы пришел, тот и помогает.
Чем сильнее темнело на улице, тем холоднее становилось Огнецвету. Не из-за погоды — август в этом году по-настоящему летний выдался, теплый. Одно дело сидеть у костра и ночь напролет думать о потерянном, совсем другое — увидеть кусок своей жизни, в которую никогда не вернуться. Ни к родителям, ни к друзьям. Даже Наташку за ее измену не послать.
Позади Велес услышал женские голоса. Один он узнал и сразу весь съежился, поправил капюшон на голове. Мать прошла рядом. На него она не обратила внимания — на этих шинах всегда алкаши или торчки сидели. Разговаривала с какой-то женщиной. Велес прислушался, жадно выхватывая обрывки фраз. Что-то про работу, в выходные с отцом в кино собирались. Это хорошо, значит, жизнь для них продолжалась. Возле подъезда она повернулась к своей подруге, и парень увидел лицо матери. Тоже почти не изменилась, или, может, ему только так показалось? Когда дверь за ней закрылась, Велес неловко встал на ноги. Обхватил себя руками и растер предплечья. Пошарил в карманах в поисках полупустой пачки “Магны”, потом вспомнил, что все выкурил, а боекомплект не обновился.